Мытарь
Шрифт:
Лошадь всегда говорит на сленге. Лиле кажется, что так Лошадь говорит даже тогда, когда отвечает преподу. Наверное, нормальные русские слова она уже перезабыла, а может, и никогда не знала.
– Хорошо, я уйду, - спокойно соглашается Лиля.
– Мы и сами хотели валить. Здесь стремно.
Лошадь хочет что-то возразить, но Лиля ставит стакан и направляется к выходу.
– И ЛП свою забери!
– только и успевает крикнуть Лошадь.
Маха выходит из бара и закуривает.
– Ну, че? Куда щас?
– Не знаю, - пожимает плечами Лиля.
– Домой, наверное.
Дома Лиля рисует чудище, похожее на огромного таракана. Монстр перекусывает пополам рыжегривую лошадь.
Глава 4
Мой дорогой Арджуна, сын Притхи, созерцай же теперь
моё великолепие, сотни тысяч разнообразных
божественных и многоцветных форм.
Я вхожу в воду примерно там, где и выходил пару дней назад. Долго плыву. Чувствую, что силы уходят, но сзади по-прежнему горят газовые фонари, а река не похожа на ту, по которой я плыл сюда, - эта обычная. Вновь начинаю тонуть. Понимаю, что вернуться к берегу не смогу - сил не хватит.
– Правда, у тела есть свои плюсы и минусы?
– слышу я знакомый Голос. Точнее, он опять звучит одновременно с моими мыслями.
– Да, - отвечаю я, отплевывая воду.
– Как тебе тот мир, который ты видел? Он похож на твой родной?
– Нет, - отвечаю. Я осознаю, что вода снова становится необычной, черной и будто бы не жидкой, а похожей на густой черный дым. А мое тело вновь становится прозрачным и призрачным.
– Это - не мой мир, - говорю я.
– И ты по-прежнему хочешь искать свой?
– Или что? Просто исчезнуть?
– спрашиваю я.
– Нет. Твое индивидуальное сознание сольется со вселенским.
– Нет, - трясу головой.
– Не хочу.
– Но почему?
– удивляется Голос.
Я задумываюсь - действительно, почему? Разве быть - это так уж прекрасно? Вот сейчас, в том мире, в котором оказался, я решал вопрос с безденежьем, думал о том, что съесть, где спать. О том, где и как помыться… И мне еще сильно повезло, все бытовые вопросы, можно сказать, решились сами. Но ведь так не всегда и не у всех. А ради чего все это? Ради какой такой огромной радости? Чтобы есть и чувствовать вкус пищи, чтобы спать и наслаждаться отдыхом? И это - всё?!
Вместе с этими мыслями я опять тяжелею и начинаю тонуть.
– Расслабься… - баюкает меня Голос.
– Нет!
– кричу я и барахтаюсь изо всех сил.
– Ты покажешь мне миры! И я найду свой!
Мне снова становится легче держаться на воде.
Голос не отвечает, но вдали я вижу белые башни нового мира.
Когда выхожу на берег, с удивлением обнаруживаю, что тоже одет в белое. В памяти всплывает слово «тога». Ощупываю себя - тело, судя по всему, той же комплекции, как и до этого, вот только волосы зачесаны назад. Как только ступаю на берег, оказываюсь в сандалиях.
«Интересно, - думаю я, - в прошлый раз какой-то мятый костюм и туфли, сейчас - другая одежда… Кто меня облачает? Голос? А кто еще? Скорее всего, он и временное тело выдает».
Как только выхожу в город, сразу понимаю, что одет и причесан по местной моде. Почти все вокруг в таких же одеяниях и сандалиях. У мужчин волос либо вовсе нет, либо они зачесаны назад.
Прямо вдоль набережной раскинулся рынок или даже целая ярмарка. Народ что-то пробует, покупает, торговцы увлеченно и красноречиво расписывают товар, но большинство горожан просто отдыхает и веселится. Музыканты стучат в какие-то тамтамы и бубны, на площадке, гремя бусами, танцуют женщины. Жонглеры, глотатели огня, артисты с перчаточными куклами на руках - куда не кинешь взгляд, всюду действо и веселье. Но пьяных не видно.
Судя по положению солнца - еще даже не полдень. Что же они празднуют в столь ранний час?
– Что за праздник?
– спрашиваю я смуглого мальчугана лет двенадцати.
Мальчик почему-то улыбается, затем совершает полупоклон и лишь потом отвечает:
– Уважаемый господин, наверное, не уроженец Воздамора?
– О нет, - тоже улыбаюсь я, стараясь быть не менее любезным.
– Я здесь впервые.
– В Воздаморе так всегда, - отвечает мальчик.
– Мы ничего не празднуем, мы так живем.
– Разве никто не работает?
– Почему?
– удивленно спрашивает мальчик, не переставая улыбаться.
– Многие работают. Почти все, кроме детей. Некоторые прямо тут и работают. Другие приходят сюда или в другое подобное место, когда проголодаются, захотят купить что-нибудь или просто повеселиться.
Паренек относится к категории рассудительных. Откуда-то я помню, что дети - далеко не всегда такие. Чаще они, особенно в таком возрасте - шалуны и бестии. А этот мальчик во всем старается походить на взрослого.
– Хотите, я покажу вам город?
– вдруг спрашивает паренек.
Я говорю, что это было бы здорово, но у меня нет денег оплатить его труд.
– Оплатить?! Что вы, не надо оплаты! Я буду рад, если солнце уронит каплю света на моем пути.
К парнишке подбегает светловолосая крохотуля лет пяти. Два хвоста ее волос похожи на ручьи или фонтаны.
Где я видел фонтаны?
О чем они говорят, мне не слышно. Потом паренек что-то вынимает из кармана и протягивает ей. Девочка сразу засовывает это в рот и упархивает.
– Это моя сестренка.
– Улыбка паренька становится еще шире.
– Я сказал ей, что мне нужно уйти. Так что, если хотите, можем отправляться.
– А как же девочка?
– спрашиваю я.
– Или родители тоже здесь?
– Нет, - крутит головой мальчик.
– Наши па и ма как раз на работе.
– Другие сестры и братья?
– Да, есть, - улыбается пацан.
– Но не здесь.
– И ты не боишься оставлять такую кроху одну?
– спрашиваю.
– А что с ней может случиться?
– удивляется паренек, и улыбка - по-моему впервые с момента встречи - сползает с его лица.