МЖ. Роман-жизнь от первого лица
Шрифт:
– Смотри, милая, наш воришка обмочился. Интересно, а когда ты пиздил чужие деньги, то не ссался в штаны, красавчег? Не предполагал, что за такие бабки, которые ты скрысятничал в Москве, сам знаешь у кого, тебя достанут из-под земли, а? Что молчишь, сука? Дар речи потерял? Или думал, тебя твои фашисты защитят? Хорошо ты здесь устроился, козел. Портретик Бормана на стенку повесил, небось еще по дому, если посмотреть, что-нибудь подобное висит, а? Ну, там, голая Ева Браун, которую трахает кобель немецкой овчарки? Или Гиммлер с членом Гитлера во рту? Или групповуха трупов в Дахау?
Струков рухнул в кресло, я мгновенно перемахнул к нему через весь стол и рукояткой пистолета ударил в лицо.
– Мой
Клаудия подала голос:
– Марк, прошу тебя, заканчивай, меня сейчас стошнит, или я упаду в обморок. Для меня все это слишком…
– Кинь мне рюкзак. Вот так.
Я достал из рюкзака первую бутылку из-под Coca-Cola и насадил ее на ствол пистолета.
Струков мычал, его губы и нос были разбиты, все лицо залито кровью. Он чуть слышно проговорил:
– Не убивай меня, оставь мне жизнь. Я работаю на очень больших людей. Они будут тебя искать и достанут везде и девку твою тоже убьют. Я тебе денег дам, много, очень много. Не убивай…
– Песенка есть такая блатная, товарищ Струков. Я хоть и блатную эстраду не очень-то жалую, а слова эти тут как раз кстати:
«Кого купил ты, сука,Ты знаешь ли о том:Жиганская душа не продается.Нам, если будет нужно,Мы все и так возьмем,У нас экспроприацией зовется».Чао. Передай там, в аду, главным упырям от меня пламенный привет. Верю, что тебе там униформу выдадут и произведут в штандартенфюреры СС. Занавес, маэстро!
Я нажал на курок. Раздался громкий хлопок, но все же сильно смягченный пластиковой бутылкой. Был он похож на звук взорвавшейся большой электрической лампочки. Голова Струкова как будто раскололась, как кокосовый орех в рекламе шоколадного батончика, на две половинки. В коридоре послышались быстрые шаги, и в переговорную ворвался шофер с рукой, заложенной за правый лацкан пиджака. Ждать, пока он достанет то, что висело у него под мышкой и уравняет наши шансы, было бы невыразимой глупостью. По счастью, этот бравый вояка слишком сильно затянул ремни кобуры, и достать оружие быстро у него не вышло. Думать о том, что выстрел, скорее всего, услышат с улицы, было некогда, и шофер, с простреленным сердцем, отправился вслед за своим хозяином. Клаудия была очень бледна, ее шатало. Она вот-вот должна была упасть в обморок и сделать и без того маловероятный побег совершенно невероятным. Я схватил ее за волосы и сильно дернул. Она заорала от боли, ударила меня по руке, но это возымело действие. Она пришла в себя, выйдя из своего полубессознательного состояния.
– Бежим отсюда, скорее. Но сначала мне нужно найти комнату, где стоит видеомагнитофон, который ведет запись с видеокамер в доме. Ты не знаешь, где он может быть?
– В подвале, Марк, а нельзя обойтись без этого? Сюда вот-вот приедут его шлюхи, они сейчас где-то в городе. Хотя они уехали… Ну, все равно, еще может прийти кто-нибудь, мало ли… Тебе тогда придется убить еще и их.
– Ну, это не проблема. Патронов для шлюх у меня хватит. Побежали в подвал!
В подвале, в отдельном помещении был расположен центр управления всеми системами этого дома: автоматический бойлер, климатическая установка, система очистки воды. В углу, в стеклянном шкафу, стояла записывающая цифровая видеосистема с жестким диском
– А знаешь, Клаудия, я сегодня во второй раз застрелил человека.
– Но ведь ты профессиональный киллер, кажется. Что-то маловато для профи? Иисус, что я такое говорю!
– Кто тебе сказал такую ерунду? Я и это слово не имеем между собой ничего общего. Я злой клерк, не более того. Пойдем отсюда. Вот тебе тряпка, плесни на нее виски или что-нибудь в этом роде и вытри все места в доме, к которым прикасались твои руки. Если бы на выстрелы обратил внимание полицейский, охраняющий посольство напротив, то их сейчас было бы здесь целое море. Вроде пронесло. Я займусь тем же самым, не хочется оставлять здесь свои отпечатки.
Гипербореи и мы
Шлюхам повезло. На то они и шлюхи. Им и так много достается всякого дерьма. Пускай живут. А два злодея удрали из дома с портретом Бормана на хозяйском «BMW». Эта идея родилась у Клаудии. Мы выходили из дома и направились было к воротам, но она молча ткнула пальцем в машину. Водительское стекло было опущено, ключ торчал в замке зажигания. Я был совсем не против поездки в таком автомобиле, тем более что задумал еще один маленький перформанс, связанный с полным уничтожением всех улик. На тонированном лимузине мы выехали на пустынную, спокойную улочку. Везде было тихо, и жизнь словно бы замерла вокруг. Даже полицейских не было видно. Наверное, подумал я, они пошли куда-нибудь пить матэ. Все здесь пьют матэ – настойку из чудесной зеленой травы, выравнивающую давление и способствующую пищеварению. Матэ носят с собой в обыкновенных термосах и понемногу наливают в калебас – выдолбленный из тыковки круглый сосуд, высасывая горячий напиток через металлическую трубку-бомбилью, с запаянным, дырчатым нижним концом, специально, чтобы в рот не попадали частички матэ. Матэ зеленого цвета и заваривается, как зеленый чай, горячей, но не кипяченой водой минут пятнадцать. Вкус передать сложно, надо пробовать. Я с тех пор, как вернулся из Аргентины, частенько пью матэ, который иногда можно встретить в продаже в Москве.
Мы доехали до Avenida Sarmiento, затем уже по ней до Autopista Leopoldo Lugones, и погнали прочь из города. Клаудия, сидевшая на переднем сиденье, блаженно вытянула ноги, отодвинула назад спинку кресла и закинула руки за голову. Я, разгоряченный кровью и недавней бойней, был готов перестрелять всех, кто преградит нам путь, но все вокруг было до нелепого спокойно, и ровным счетом никто не обращал на нас никакого внимания.
– Марк, что ты собираешься делать?
– Не знаю, но меня ведет из города кто-то, кто всегда помогает мне после моей работы. Если он так хочет, надо соглашаться, так что доверься мне, милая.
– Хорошо, как скажешь, мне уже все равно.
– А теперь скажи мне, что с деньгами? Ведь я так и не успел задать тебе этот вопрос, не было подходящей ситуации.
– Все в порядке. С ними все в полном порядке. Шестнадцать миллионов двести тысяч ушли твоему работодателю на кипрский офшор и дальше на Каймановы острова, затем еще через три места, так, чтобы было сложно отследить путь. Эти деньги будут гулять по свету три-четыре дня, сумма будет меняться, делиться, а затем, чуть похудевшая, вернется к своему законному владельцу. Полтора процента потеряется по дороге – это комиссионные, но в целом о судьбе этих денег можно не беспокоиться. Они будут на месте в те сроки, что я обозначила.