Н 4
Шрифт:
– Опять переодеваться, – буднично произнес Артем и уже шагнул было в ту сторону.
Но я придержал его за плечо.
– Я тут старший брат. Я со всем разберусь. – Шепнул я ему.
А где-то недалеко позади нас отозвалась гулким рокотом близкая гроза.
Глава 28
Там, где адреналин становится топливом эмоциям, а пульс сердца начинает быть слышимым в висках, нет места логике. Ладони сжимаются в кулак, а в мыслях только те, что стоят позади и нуждаются в твоей защите.
– Вот свидетельство
Теперь он не считал себя старшим, но был самым сильным среди нас. Поэтому видел свой долг в том, чтобы умереть первым, хотя наверняка силой воли заставлял себя считать иначе. Но в мире Силы нет места чуду и случайности. «Виртуоз» будет сильнее «мастера» всегда.
Дрогнул воздух над перепаханной землей, уплотняясь и становясь чище, словно протерли от пыли старое зеркало. Все обрело резкость и правильность очертаний – словно на техничной и бездушной картине, кропотливо отразившей каждую линию и каждую тень от даже самой малой детали. Слишком четко и слишком старательно. Объемное обратилось плоским и острым, а один шаг невысокого мужчины по нарисованному перенес его от лимузина на десяток метров ближе к нам.
В мире Силы «виртуоз будет сильнее и двух „мастеров“».
Низким звоном лопнуло небо над нами и за спиной – то влага воздуха застыла на мгновение мутными плоскостями льда, тут же упавшими вниз, чтобы разлететься осколками. Но порожденные ими острые тени отчего-то остались вокруг, медленно двигаясь по земле и забирая нас в широкое кольцо.
Падут перед высшим рангом и три, и четыре более слабых противника – что бы не думала про себя Инка.
Князь Черниговский сделал еще один шаг по плоской картине, и реальность вновь скакнула к нему навстречу. Позади него быстрым шагом поспешал его сын – от которого он отрекся, и отречется еще раз, если будет выгодно.
Кольнуло болью охранное кольцо, и ойкнула Го Дейю, потирая покрасневшую кожу под отданным ей браслетом – индикатор окрасился багрово-красным, а затем почеренел. Зато пропали все тени под нами, пожелавшие обрести самостоятельность.
Десять «мастеров» способны устроить старому и опытному «виртуозу» красивый бой перед тем, как умереть.
Рассыпалась крошевом пуговица на рубашке – и даже тени от облаков пожелали поставить нас на колени, а потом размазать в унижении по земле или загнать под нее – в освободившиеся каверны тайной тюрьмы, замуровав навсегда.
Десять секунд боя, который даже не начался для нашего соперника – и горит вторая охранная пуговица, прикрывавшая меня и друзей.
– Это были интересные дни, – вежливо произнесла Го Дейю, но пересохший голос свело судорогой, и напускная веселость исчезла.
Артем вновь попытался шагнуть вперед. Бессилие порождало желание действия, а родовая честь предписывала умереть в битве. Но моя рука все еще оставалась у него на плече, не давая идти. Шуйский дернул плечом, но я сжал руку еще сильнее.
– Отпусти, – рыкнул он, глядя на очередной шаг князя.
Ровно треть
– Стой на месте, градом зацепит, – шикнул я на него.
И он все-таки услышал, застыв на полшага и с недоверием посмотрел на меня.
Дейю недоуменно посмотрела в небеса.
– Град в конце сентября?
Где-то там, вдали, почти неслышно захлопали в ладоши.
– Случается, – вежливо ответил я китаянке. – Особенно часто рядом с железными дорогами нашей страны.
А бледная, как полотно, Инка отчего-то взбесилась от наших бесед, произнесенных на русском языке.
– Почему? Почему мы не прилетели на вертолете, как тот князь?! Мы были бы тут еще вчера! Мы бы уехали!
– Мы ехали не быстрее грузовых железнодорожных платформ, – нашел я и для нее толику вежливости.
А где-то недалеко словно оторвало крепление кровельного профлиста, и дикий ветер извлекал из него тревожный и нарастающий звук, разбивая о чердачные балки.
– Я все поняла! – Настигло Аймару очередное прозрение, а лицо стало серым. – Ты понял, что все потерял! Ты специально сделал так, чтобы Черниговский убил меня, а мои родители убили его! Трус, ты пытаешься скрыться в смерти от моей мести! Какой же ты трус!!!
Князь Черниговский прошел уже половину пути, но замер, задумчиво глядя на юго-восток, повернув голову и прислушиваясь.
– Артем, угомони ее. – Добавилось в моем голосе усталости, и я убрал руку с его плеча. – Пожалуйста, а?
И тот мягко улыбнулся Инке – ободрительно и успокаивающе, от чего очередные ругательства сменились тишиной и осторожным взглядом на него исподлобья.
Сразу три защитные пуговицы рассыпались прахом – не стоит считать Черниговского недалеким, – а вокруг завертелась карусель теней, заходящих по параболе и беззвучно врезающихся в пока еще целый щит.
Но мы все смотрели, как Артем молча демонстрирует Инке раскрытые и пустые ладони и медленно шагает к ней – чуть быстрее, чем недоверчиво отступает Аймара от него.
Гасли щиты, расслаивалась защита, нагревались кольца и падали последние бастионы. Но мы улыбались, глядя, как Артем подступает к девушке, как к недоверчивому олененку и протягивает к ее голове ладони.
Инка невольно обернулась назад и впала в ступор от вида, как расплывается по щиту мерзкой человекоподобной гримасой жадная до души грязно-черная тень. Испуганно дернувшись, девушка посмотрела на Артема уже совсем иначе – с испугом и надеждой на защиту, замерев и подняв к нему лицо.
А Артем мягко повел ладонями у ее головы, остановив их возле висков.
– Град – это реактивная система залпового огня, – произнес он ей мягко, как признание в любви, за мгновение до того, как осторожно и нежно прикрыть своими ладонями ее ушки.
Я деловито проделал то же самое со своими ушами, слегка приоткрыв рот. И мудрая Дейю моментально повторила мое движение.
В мире «Силы», авторитетном и давным-давно устоявшемся, рейтинги выстраивали без учета снарядов калибром в сто двадцать два миллиметра, усиленных с рунной вязью и десятком алых самоцветов с «Искрой Творца».