На берегах Южного Буга. Подвиг винницкого подполья
Шрифт:
– Это ему не надо объяснять, – вступился за Игоря Бевз.
– Ладно, – махнул рукой Левенец, и на лице его появилась добрая, смущенная улыбка.
Бевз поднялся, крепко пожал Игорю руку.
– Ступай… Держи с нами связь. В крайнем случае, если не застанешь Валю… – тут он осекся, помедлил, видно раздумывая о чем-то, и наконец решил: – Впрочем, Валя почти всегда на месте. Если мы ее куда и пошлем, то ненадолго. Зайдешь тогда прямо ко мне. Больше ни с кем ни о чем…
Так Игорь окончательно понял, что в библиотеке не одна Валя занята делами подполья и что, очевидно, новая сотрудница, Наташа Ямпольская, тоже выполняет поручения
Ляля только что вернулась с рынка. Как удачно, что он ее застал! «Минутку, я сейчас!» – весело сказала она Игорю. Она стояла посреди комнаты, доставая из сумки и поочередно выкладывая на стол продукты: сначала картофель, затем, после выразительной паузы, мясо, потом несколько луковиц, полбуханки хлеба и, наконец, целую головку сахару. Она могла бы выложить все сразу – эти игривые паузы были рассчитаны на эффект. Присутствующим – а у стола стояли мать и тетя – предлагалось оценить значение каждого извлекаемого из сумки предмета и угадывать, что же там еще за сюрприз.
– Ну вот, – сказала она наконец. – Теперь все. Игорь, ты останешься у нас обедать.
От обеда Игорь наотрез отказался, сославшись на то, что спешит домой: после приезда он еще не виделся с матерью, она с утра на работе; Ляля, конечно, не замедлила спросить, куда это он уезжал. Пришлось выдумывать, а этого Игорь не любил и не умел. Он сказал, что ездил за продуктами в деревню, в Литинский район. Сказал – и тут же пожалел об этом, потому что и Наталия Степановна, и Ляля, и Надежда Степановна – все принялись расспрашивать, удачно ли он съездил, что из вещей возил на обмен и что за них получил. Игорь, решительно ничего не понимавший в этих делах, выкручивался как мог, то и дело попадал впросак и удивлялся легковерности своих слушателей, которые почему-то еще продолжали задавать ему вопросы.
В ходе этого разговора выяснилось, что сегодня Ляля отнесла на рынок последнюю ценную вещь, остававшуюся в доме, – совсем новую дорогую скатерть, которую Наталия Степановна купила перед самой войной, готовясь к Лялиному приезду. Так вот почему не было и тени радости на лицах матери и тети, когда Ляля так забавно выкладывала на стол свои приобретения.
Когда Игорь и Ляля остались в комнате одни, он сразу понял, что отнюдь не все, кто казался легковерным, были на самом деле легковерными и наивными.
– Рассказывай, где был, – потребовала Ляля.
Ну вот, сейчас она обидится.
– И что за охота тебе спрашивать, когда знаешь, что все равно не скажу, – отвечал Игорь, стараясь, чтобы эти слова звучали по возможности мягче и ласковей.
Ляля пожала плечами.
– Как знаешь, как знаешь… Мне, наверно, тоже надо быть скрытной?
– Конечно! – с облегчением (наконец-то поняла!) воскликнул Игорь.
– Жаль. Я как раз собиралась тебе кое-что
– Если это чужая тайна и ты связана словом, не рассказывай.
– Да, придется, – вздохнула Ляля. – А жаль…
Он сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей, и приступил к делу. На столе перед Лялей выросла пачка паспортов. Она все поняла с полуслова. Срок тоже не смущал.
– Сделаем, – сказала она с тем скучающе-небрежным выражением, с каким мог бы сказать профессионал о пустяковой, элементарной для него работе, которая кажется трудной и сложной одним только непосвященным. Тем не менее она все-таки очень обрадовалась заданию – так обрадовалась, что не могла этого скрыть.
Когда же Игорь объявил ей насчет устройства на службу и вручил записку Левенца, она не выдержала и пустилась в пляс по комнате. «Как же ты еще молода!» – скорее с удивлением, чем с укором, сказал про себя Игорь.
На радостях она тут же выложила ему свой «секрет».
– Понимаешь, встретила я одну женщину, учительницу, она раньше с мамой работала в одной школе. Ну, разговорились… «Чем ты занимаешься?» – «А ты чем?..» Она молодая, мы с ней запросто… Я ей – про плен, про лагерь; она мне – про здешние события всякие. Чувствуем обе, что прощупываем друг друга. «Ладно, – думаю, – хватит в жмурки играть». Говорю ей прямо: «Ищу подполье». Вижу, колеблется, мнется: значит, знает что-то. Предлагаю: «Давай так: если ты найдешь кого-нибудь, ты меня с ним свяжешь, я найду – я тебя свяжу. Согласилась. И что бы ты думал! Вчера приходит, приносит пачку листовок. Сводки Совинформбюро. На машинке отпечатаны. Ну, у меня как раз время было свободное, взяла, сегодня их все на рынке сбыла. Условились, что через неделю, в четверг, приду к ней на работу, возьму еще… Ну как ты на это смотришь?
– Ты ей что-нибудь говорила? – в упор спросил Игорь.
– Что ты!.. – Ляля замахала руками. – И не собираюсь. Зачем?!
– А ты до конца в ней уверена? Знаешь ее?
– Конечно!
– Почему она позвала тебя к себе на работу? Где она служит?
– О, у нее работа очень удобная. Приходи сколько хочешь, никто ничего не подумает. Она работает в библиотеке – не в Тимирязевской, а в другой. Книги выдает.
– На Депутатской, что ли? Где домик Коцюбинского? – спросил Игорь, стараясь казаться безразличным.
– Неважно, – вдруг вспомнив о конспирации, сказала Ляля. – Какое это имеет значение?
Он понял, что угадал правильно.
– И давно она там работает?
– Я ж тебе сказала: до войны она была учительницей, преподавала.
Оставалось выяснить имя, хотя Игорь уже не сомневался в правильности своей догадки. Назвать? Но этим он выдаст себя: она сразу поймет, что он бывал или бывает в библиотеке на Депутатской, и еще, чего доброго, скажет о нем своей приятельнице. Нет, подальше от греха. Да можно и не выяснять ничего – и так ясно, о ком идет речь.
И все-таки он не удержался. Уже на пороге, прощаясь, он сообщил как бы между прочим:
– У меня есть одна знакомая – тоже учительница, а теперь где-то в библиотеке служит. Зовут ее Наташа.
Реакция была неожиданная. Ляля ответила безразличным «да?» и протянула ему руку на прощанье. И все же, как она ни старалась это скрыть, фраза Игоря произвела на нее впечатление. Она вдруг о чем-то задумалась, задержала его руку в своей и, наконец, спросила:
– А как ее фамилия?
– Семенова, – сказал Игорь первое, что пришло в голову.