На берегу Севана (др. изд.)
Шрифт:
На краю пещеры, над пропастью, сидели две громадные птицы. Это были горные орлы — беркуты, самые крупные и сильные в семье орлов. У них были белые перья с темно-бурой «оборкой» на концах крыльев и черной — на хвосте. Мохнатые ноги были словно в штанах, тоже темно-бурых. Услышав приближение людей, орлы, тяжело расправив крылья, поднялись и слетели в ущелье.
В одном из углов пещеры, на выступе стены, лежали охапки хвороста. Из них, вытягивая горбоносые, на мохнатых шеях головы, выглядывали два орленка. Изумление и испуг отражались в их круглых темно-карих глазах.
— Гнездо
— Что же они не улетают? — спросил Грикор.
— Птенцы… Наверно, еще не могут.
— Постели, постели! Целая горка из тюфяков и одеял! — вскрикнул Камо.
Он бросился туда, но учитель удержал его.
— Не трогайте! — взволнованно крикнул он.
Руки у Арама Михайловича дрожали, а глаза горели необычайным блеском: находка, очевидно, была исключительно важной.
— Не трогайте! — повторил он.
В течение нескольких мгновений учитель стоял неподвижно. Казалось, он боялся, что малейшее движение сразу же нарушит порядок, столетия царящий в этой пещере. «Горка» состояла из тюфяков, одеял, пестротканых покрывал, цветастых ковров. На земле перед ней был разостлан большой, толстый войлок, покрытый сверху ковром, а на ковре лежали подушки и мутаки [Мутаки — подушки типа диванных валиков].Века назад на этом ковре сидели, по-восточному поджав ноги и облокотившись на мутаку. На ней сохранилось даже углубление.
Посреди пещеры Арам Михайлович нашел следы очага: в нем остались зола, угли и кусок обгоревшего бревна, конец которого, выступавший из пещеры, и был виден снизу, из ущелья. Потолок и стены пещеры почернели от дыма.
— И здесь шашлык жарили, — мечтательно пробормотал Грикор, разглядывая очаг. — А шашлык запивали вином, да еще, поглядите, из какой кружки… Ну нет, после этого не называйте меня больше обжорой!
И в самом деле, кружкой, вероятно, пользовались великаны — такой она была громадной. Кружка эта была полна пестрых, блестящих бус.
— Ого, да это они оставили для Асмик! — обрадовался Грикор.
— И как это ты находишь самые интересные вещи! — не без зависти сказал Камо.
— Идите-ка сюда, ребята, — позвал учитель. — Посмотрите на эти кинжалы, большие-пребольшие, грубые. Их ковали местные кузнецы. Вот даже следы, оставленные молотом. Делали эти мечи наскоро, как попало, наверно тогда, когда уже шли сражения…
— Ох, поглядите-ка! — показал Грикор на какой-то предмет, весьма отдаленно напоминавший пистолет.
Это была широкогорлая короткая трубка с деревянной ручкой.
Глаза учителя загорелись:
— Дай сюда!… Подумать только — пистолет, первое огнестрельное оружие!… Армяне научились пользоваться им у арабов.
В то время как учитель был еще занят разглядыванием найденных предметов, Камо и Грикор подошли к гнезду орла. Выступ, на котором находилось гнездо, был довольно высокий. Камо, став у стены, сказал Грикору:
— Влезь мне на спину и попробуй достать из гнезда птенца.
— Укусит… Зачем нам орленок?
— Для уголка живой природы. Будем держать в клетке.
Грикор
Грикор взвыл и скатился вниз.
— Ой, укусил! — кричал он и тряс пальцем, залитым кровью.
— Эх, мужчина! Ну, становись, я влезу. Выдержишь меня?
— С трудом: больно тяжел ты. Да уж лучше твою тяжесть выдержать, чем от этих крылатых разбойников страдать.
Камо влез на спину Грикору, накинул шапку на орленка, схватил его и соскочил на землю. Крепко зажав крылья и клюв птицы, он начал разглядывать ее. Птенец орла был величиной с добрую птицу. Перья у него были такие же, как и у матери, но еще более светлого оттенка. Белыми были и «штаны».
Не успел Камо как следует рассмотреть птенца, как раздался сильный свист и в пещеру, словно буря, ворвалась орлица. Своими мощными крыльями она ударила Грикора и сбила его с ног. Камо успел отскочить в глубину пещеры, не выпуская, однако, из рук взятого в плен птенца. А учитель, размахивая какой-то заржавленной саблей, бросился на орлицу, клевавшую Грикора.
— Ой, съела, съела она меня! — вопил Грикор, уткнувшись лицом в землю, хотя орлица уже оставила его и вылетела из пещеры.
Теперь она в тревоге носилась у входа, а птенцы, Высунув голову из гнезда, отчаянно пищали, по-видимому упрашивая мать не оставлять их без защиты.
Камо так закутал в куртку захваченного им орленка, что тот и голоса подать не мог, а орлица, не зная, что один из ее детенышей в плену, больше не нападала на людей.
— Ну, как дела? — смеясь, спросил Камо у Грикора.
— Ой, эта негодница чуть плечо у меня не вырвала…
— Покажи-ка свое плечо!… Пустяки, поцарапала немного. Увидишь, как все в селе удивятся, когда мы покажем орленка! Такого поймать — не шутка… Из-за него и царапину получить не жаль.
Связав орленку ноги, Камо отнес его в темный угол. Птенец успел, однако, до крови расцарапать руку мальчика и изорвать его рубашку.
— Асмик, Армен, мы поймали орленка! — подойдя к краю пещеры, крикнул Камо в ущелье.
— Покажи, Камо! — донесся снизу радостный голос Асмик.
— Сейчас, сейчас принесу… — пообещал Камо, но, увидев грозно парившую над ущельем орлицу, показать орленка не решился.
Мальчики подошли к учителю, что-то осматривавшему в глубине пещеры.
Здесь Грикор неожиданно увидел скелет человека: он сидел, прислонившись к стене, и казалось, смеялся.
В страхе взмахнув руками, Грикор попятился и нечаянно упал спиной прямо на постели.
Тюфяки и одеяла, не выдержав тяжести мальчика, не смялись под ним, а вдруг рассыпались в пыль — уцелел лишь один угол «горки».
Увидев это, Камо окаменел от изумления, а учитель сердито взглянул на Грикора.
— Предупреждал же я: будьте осторожны! — с досадой проговорил он. Но, посмотрев по направлению взгляда Грикора, тоже вздрогнул всем телом: таким страшным был этот века пробывший здесь скелет. У его колен лежал огромный меч.
Побежали по телу мурашки и у Камо.
Поднявшись на ноги, Грикор стоял в полном смущении