На безымянной высоте

Черняков Юрий Веняаминович

Костя вернулся, а Иноземцев все ходил, постепенно успокаиваясь, по кабинету и наконец обратился к Косте:

— Так, теперь рассказывай о своих подвигах.

—Вы о чем? — недоуменно спросил Костя. — А... Ну мы с Лидой решили пожениться, скоро сыграем свадь­бу... Вас тоже приглашаем.

Майор ответил не сразу, помотал головой:

— Костя, пойми, скоро здесь совсем другая свадьба начнется... — Иноземцев подошел к окну и увидел там проходившую мимо Катю. — Собачья свадьба, и очень кровавая... А ты, Костя, накануне наступления, считай, вывел из строя нашу лучшую, самую опытную связистку!

Костя

молчал, тонкий юношеский румянец распол­зался по его щекам.

— Ладно, что сделано, то сделано... Приберегу это для свадебного тоста. Не под трибунал же тебя. А сейчас, будь добр, сопроводи этого бухгалтера в штаб дивизии со все­ми протоколами и бумагами. Там они сейчас изучают их моральный дух, с чего вдруг он упал... Раньше надо было изучать, в сорок первом, когда мы от них драпали! Сло­вом, через час туда пойдет наша машина. Будь готов... Да и купи там в городке невесте подарок, что ли... Не с пус­тыми же руками. Деньги хоть есть? Могу одолжить... Бери-бери! Это приказ, понял?

Иноземцев чуть не силой заставил Горелова взять деньги.

5

Иван Безухов спустился в землянку своего взвода разведроты, и отсыпавшиеся там после ночного поиска бывалые сержанты стали по одному просыпаться, взирая на него с радостным удивлением.

Они были очень разные, но чем-то весьма схожие — русские крестьяне, которые всегда будут в неладах с вып­равкой и строевой подготовкой.

Словом, не смотрится на них военная форма. Гимна­стерки топорщатся, пилотки сдвинуты прямо на затылок или надвинуты на уши — никаких тебе там молодецких набекрень...

— Семеныч, ты, что ли? — спросил наконец сержант Степан Каморин, самый крупный из них, с могучими пле­чами. — А говорили, будто комиссовали тебя вчистую...

Они оба сдержанно радовались, хлопая друг друга по плечам и будто не могли насмотреться один на другого.

— А ты позавидовал? — усмехнулся Иван. — Да вот, как видишь, отступились доктора. Годен, но ограничен­но. Бегать, говорят, нельзя. А мне и не надо, говорю. Мы в разведке все больше на пузе передвигаемся. Это другое дело, отвечают. На пузе ползать можно... Только не про­три, мол, его до спины. И еще вот курить мне запрети­ли... — сказал он, заметив, как Степан, кивая, сворачи­вает козью ножку из старой газеты. — В госпиталях, чтоб вы знали, с этим не очень... Все больше папиросы, что союзники присылают. Только куда им до нашей махры! Баловство одно. Говорят, здоровье наше союзники бере­гут. Вдруг мы им еще пригодимся?

Ему протянули несколько конвертов с письмами, Иван не спеша вскрыл. Из одного выпала фотография круглолицей девушки с длинной косой.

— Что, опять невеста? Переписываться предлагает? — подмигнул Степан. — Везет же тебе... Кисет, поди, для тебя, жениха, вышивает.

— Кисет дело хорошее, — сказал Иван, складывая письмо. — Только сыпать в него покуда нечего... — И сно­ва посмотрел на Степана.

— Да бери, Ванечка, бери, угощайся, не стесняйся. Я ж для тебя сворачиваю... Чем, как говорится, богаты... — И Степан, отдав старшине самокрутку, от избытка чувств нежно погладил его по облысевшей голове.

Все рассмеялись.

— За меня не беспокойся, я себе сейчас другую сверну.

— Спасибо, Степа, с меня причитается...

Все молча смотрели, как Иван раскуривает и с бла­женством затягивается.

— Неверно, выходит, Степа, тебе доложили насчет того, что списали меня, — продолжал Иван после оче­редной продолжительной затяжки. — Вот он я, живой и ограниченно годный... Ну чего хорошего скажете, зем­ляки?

— А чего сказать-то, сам небось все видел и слышал. — Степан кивнул наверх, откуда доносился далекий, при­глушенный гул и вой танковых двигателей. — Дело обыч­ное. Опять наступление готовится.

— Сам знаешь. Раз из госпиталей всех хромых, но хо­дячих вроде тебя выписывают да наркомовскую без за­держек выдают, значит, жди наступления, — сказал Про­хор Полунин. — Помнишь, под Полоцком? За два дня все наши калеки объявились.

— Начальству виднее... — Степан пожал плечами. — Наше дело телячье. Окопы вот роем в полный профиль, в секретах сидим, за немцем наблюдаем. И отсыпаемся покуда...

— Что-то я кое-кого не вижу. — Иван огляделся. — Петя где? В секрете, что ли, сидит?

Он оглядел помрачневших присутствующих.

— Петя, Ваня, махрой тебя больше не угостит, — по­крутил головой молчавший до этого сержант Михаил Лопатин, рыжеватый, коренастый и самый молодой из них. — Он и сам теперь не выпьет и не покурит... Неделя прошла, как Петю убили.

Иван присвистнул, покачал головой.

— Да больше, — поправил его Степан. — Сегодня как раз девятый день идет.

— Нуда... — кивнул Прохор. — Девять дней как раз. А как сейчас помню. У меня мимо уха чиркнуло, а ему прямо в лоб, он сзади меня полз. Хоть не мучился, и то хлеб. Остальные из нашей роты, ты прав, в секрете. Ско­ро нам заступать...

— Это тот снайпер его, что ли? — нахмурился Иван. — Наслушался тут, пока ехал, чего только про него не гово­рили.

— Завелся тут такой, — кивнул Прохор. — Не знают, что с ним делать... Если уж самого Пашу Никодимова свалил... Он, главное дело, нас, рядовых и сержантов, не трогает. Ему офицеров подавай. Он больше по ним шма­ляет. Или вот таких, как Паша Никодимов, которые на него охотятся.

— А Петра тоже он? — спросил Иван.

— С Петей не так было. — Степан мотнул головой. — Ночью с ним за «языком» пошли, только доползли до колючки, кусать ее начали, а немец, видно, проснулся, ракету подвесил и пальнул — на кого бог пошлет, в белый свет как в копеечку... А попал в червонец. В Петра то есть, считай, самого заслуженного из всех нас разведчика.

Они помолчали.

— Лейтенанта тут одного Иноземцев к нам в разведроту сосватал, — сказал Иван Безухов.

— Майор Иноземцев? — спросил Михаил. — Он здесь?

— А ты только проснулся? — хмыкнул Иван. — Теперь наш бывший начштаба майор Иноземцев будет за батю. Тоже вместе сюда добирались...

— А что, мужик он толковый, — одобрил Степан. — И ходок известный.

— Вроде говорили, на повышение его в корпус, а то и в академию? — спросил Прохор.

— Не нашего ума дело, — отмахнулся Иван. — Сло­вом, по дороге этого лейтенанта нашли. Тоже только из госпиталя вернулся. Прежде в другой дивизии служил. Боевой, с наградами. Годен к строевой. Он в штаб диви­зии ехал, а направят его вроде к нам сюда...