На безымянной высоте

Черняков Юрий Веняаминович

— Если власовцев взять с собой, тогда, надо думать, пройдем, — уверенно сказал Иван Безухов, глядя на лей­тенанта.

— Если только нам их отдадут, — сказал лейтенант, взглянув на часы. — Тогда один из них пойдет со мной, другой с вами... Ладно, власовцев я беру на себя. На этом закончим наш совет в Филях. Я сейчас же иду к коман­диру полка, а вы готовьтесь.

— Товарищ лейтенант, может, я сам поведу первую группу? — осторожно спросил Иван Безухов.

— Нет, — коротко ответил Малютин. — Вы, Иван Се­менович, пойдете со своей группой

третьим. Подберите людей мне и себе. Сами знаете... Действуйте.

И вышел из блиндажа.

— Слыхал? Ему бы как раз лучше бы остаться с ро­той, верно, Вань? — спросил Прохор, переглянувшись с Михаилом. — А ты бы старшим.

— А ты сам ему это скажи... — Старшина Безухов без­надежно махнул рукой.

Пленных власовцев Гришу и Валеру допрашивал сам капитан Шульгин. Они стояли перед ним оробевшие, чем-то сейчас похожие друг на друга: с приоткрытыми ртами, без ремней, держа руки за спиной.

— Номер своей воинской части тоже не помните? — строго спросил капитан Шульгин.

Они переглянулись, пожали плечами.

— И это не помните, — заключил Шульгин. — Та-ак... То вы не знаете, это вы не помните. Может, еще скажете, будто и в своих русских братьев, солдат и офицеров, ни­когда не стреляли?

Они молчали, опустив головы.

— Вы знаете, что вас ждет?

— Мы же договаривались, — поднял голову Гриша. — Сдадимся добровольно и приведем «языка», желательно офицера... Покажем проходы в минных полях.

— Молчи, — подтолкнул его Валера.

— И с кем вы договаривались? — сощурился Шуль­гин. — Только конкретно!

В это время в его кабинет быстро вошел Иноземцев.

— Я прерву вас на одну минуту! — сказал он. — Это срочно. У меня есть вопрос к подследственным.

Шульгин недовольно пожал плечами:

— Пожалуйста, Сергей Павлович...

— Вы ставили минные поля?

— Ну да, — ухватился за этот вопрос как утопающий за соломинку Валера. — Нас заставили... Мы в наших не стреляли, товарищ майор.

— А кто они — ваши? — сощурился майор.

— Ну русские которые, — смешался Валера.

— Проходы в минных полях знаете? — нетерпеливо перебил майор.

— Ну... — власовцы переглянулись, — найдем и по­кажем.

— Без «ну»... Теперь выведите их отсюда! — распоря­дился Иноземцев. — Есть разговор.

Когда власовцев вывели, Иноземцев сел напротив Шульгина, посмотрел ему в глаза.

— Что делать с ними собираешься? — спросил он.

— Это трибунал решит, — сухо ответил Шульгин. — Они перешли на сторону противника и были захвачены с оружием в руках...

— Не захвачены, а пришли сами, добровольно сда­лись и сдали оружие. И привели с собой в качестве плен­ного «языка» майора немецкой армии.

— Для трибунала это лишь смягчающее обстоятель­ство...

— Короче, сейчас же передашь их Малютину, — рез­ко перебил Иноземцев. — Под мою ответственность. Потом задним числом оформишь приговор трибунала. Тебе не впервой.

— Даже не просите, товарищ майор! — Шульгин по­качал головой.

— Опять ты со мной споришь, капитан, — сокрушенно покрутил головой Иноземцев. — И опять проспо­ришь... Я бы продолжил этот наш с тобой спор, но толь­ко После окончания наступления. А еще лучше после вой­ны. На худой конец после взятия Берлина, если, конеч­но, доживем...

— Это власовцы, — сказал Шульгин. — С них осо­бый спрос, не как с немцев. Ибо они предатели. Стре­ляли в наших. На их счет есть четкий приказ товарища Сталина.

— Значит, будут теперь стрелять в немцев, — упрямо мотнул головой майор. — И если они спасут жизни моим солдатам...

— Вы уверены, что их не специально к нам заслали? — сощурился Шульгин.

— Ты о чем? Как? Каким образом? С какой целью? Чтоб доставили к нам немецкого майора Клейста?

— Мертвого майора Клейста, — напомнил Шульгин.

— Мои разведчики сегодня и такого не могут прита­щить... — Иноземцев махнул рукой. — Уж сколько им ни приказывал, ни просил и ни уговаривал...

— А вам не кажется странным, что немцы стали уби­вать своих офицеров, захваченных в плен? Раньше тако­го не было.

— Да и снайпера такого класса у них не было, — воз­разил Иноземцев. — Немцы не хотят, чтобы мы узнали об их планах, имеющих стратегическое значение. Что ж тут особенного?

— К тому же ваши разведчики с ними обо всем зара­нее договорились, — возбужденно сказал Шульгин. — Они вступили с предателями в преступный сговор. Ког­да власовцы вели к нам этого немецкого майора, снай­пер в это время сидел в засаде. И ждал... И убил только майора Клейста. Почему их снайпер не стрелял в наших разведчиков? Вы можете это объяснить?

— Очень просто. Он успел бы застрелить только одного из наших. А майор Клейст остался бы жив... По­стой... Уж не хочешь ли сказать, что немцы пожертвова­ли старшим офицером, чтобы заморочить нам голову?

— Вы еще не знаете, на что они способны, Сергей Павлович. Возможно, этот майор, а до этого был полков­ник, в чем-то провинились и шли по расстрельной ста­тье?

— Никогда не слыхал, чтоб они своих старших офице­ров расстреливали... — многозначительно хмыкнул Ино­земцев. — Это у нас такое бывало, особенно до войны.

— А напрасно! — наседал капитан Шульгин. — Разве вы не знаете о расстрелах высших офицеров после недав­него покушения на Гитлера?

— Что-то такое было... — Иноземцев кивнул. — При­поминаю.

— А вы не допускаете, что эти полковник и майор были одними из заговорщиков? Им сначала дали шанс, а затем обманули и убили, чтобы они ничего не могли нам сказать, а мы бы доверились этим перебежчикам? И по­верили фальшивым документам, которые были при них!

— Ну и фантазия у тебя, — усмехнулся майор Ино­земцев. — Признавайся: поди, романы будешь писать после войны? Или уже сейчас по ночам строчишь? Если так, то лучше бы ты как следует высыпался... И не моро­чил мне голову всякой ерундой.