На далеких рубежах
Шрифт:
– - Да, ты. Ты уйдешь от меня, -- повторила Нина упрямо.
– - Это более чем странно.
– - Бросишь, как только узнаешь обо мне все.
– - Ты в этом так уверена...
– - Безусловно.
– - Но почему? Я... конечно, иногда бываю несдержан, груб... Вот и тогда ни с того ни с сего брякнул: "Идем ко мне". Вышло как-то оскорбительно для тебя. Я то все понимаю. Но и ты должна меня понять...
Нина неожиданно разрыдалась.
– - Успокойся, перестань, -- старался успокоить девушку Телюков.
Справившись с собой, она сказала:
– - Ты повремени немного. Я подумаю. При следующей встрече обо всем расскажу.
– - А ты успокойся и говори сейчас. Ну зачем так мучить себя и меня?
– - Нет, нет, я потом...
Это "потом" должно было произойти сегодня. Вот почему с таким душевным трепетом и непостижимым внутренним волнением ждал Телюков встречи с иной.
Все более людей становилось на катке. Один вальс сменялся другим. Кружились пары -- кто на коньках, а кто просто так. Посыпался снег, и вокруг стало как в сказке. Освещенные огнями деревья казались пышными и нарядными.
В стороне, неуклюже переставляя ноги, прошла на коньках Лиза Жбанова. Во избежание нежелательной встречи Телюков спрятался в тени густой пихты.
Оркестр замолчал. Из громкоговорителей, развешанных на деревьях, донесся голос лейтенанта Байрачного:
– - Начинается аттракцион. Желающие могут выиграть духи, одеколон, губную помаду, лак для ногтей, крем и прочее, прикрывающее природные дефекты, если они, конечно, имеются.
На льду установили из двух кольев ворота, натянули между ними шнурок, а к шнурку привесили на нитках кульки с призами. Напротив "ворот" выстроились желающие участвовать в аттракционе. Предлагалось на определенном расстоянии въехать в ворота с завязанными глазами и сразу же срезать ножницами кулек.
– - Ну, кто первый?
Вызвалась Лиза Жбанова. После нескольких поворотов на месте она потеряла ориентировку и заскользила в противоположную от ворот сторону.
– - Не туда!
– - послышались голоса.
– - Заворачивай вправо.
– - Давай на сто восемьдесят!
Лиза, окончательно запутавшись, сорвала с глаз повязку под дружный хохот присутствующих.
– - Номер не прошел. Кто следующий?
– - объявил Байрачный.
В этот момент к Телюкову подлетел Вовка Дроздов.
– - Папа дежурит на аэродроме, -- сказал он, подозрительно озираясь.
– Вы, дяденька, спрячьте меня.
– - От кого?
– - Мама...
За мальчиком бежала Вера Иосифовна.
– - Ну погоди, сорванец, вот я тебе задам...
О Вовкиных проказах по городку ходили легенды. Не было дня, чтобы он чего-нибудь не выкинул. Уже два раза чуть ли не всем полком искали его в тайге -- ушел ловить белку.
– - Ну, говори. Что ты напроказничал?
– - спросил Телюков как можно строже и взял мальчика на руки.
– - Ничего. Прогоните маму.
– - И тебе не совестно так говорить?
– - спросила подоспевшая Вера Иосифовна.
– - А чего ты не пускаешь меня в Венецию?
– - Спать пора, а не по каткам разгуливать. Марш!
– - Да пускай мальчик погуляет, -- попробовал заступиться Телюков.
– - Поздно уже. Домой пора.
– - Вера Иосифовна схватила Вову за руку и потащила домой.
Игра продолжалась. А Нины все не было. Телюков собрался было идти на розыски, как вдруг -- это было уже в одиннадцатом часу вечера -- за деревьями мелькнул ее красный костюм. Она прошлась на коньках, стройная и гибкая. На какое-то мгновение затерялась в толпе, потом снова показалась уже в другом конце катка. Телюков подкатил к ней, поймал за руку.
– - Добрый вечер, Нина.
Она повернулась к нему, ласково улыбаясь.
– - Где ты так задержалась?
– - А как ты думаешь?
Он почувствовал сквозь перчатку тепло ее руки, и это тепло волнами растекалось по всему телу.
– - Ну а как там на аэродроме?
– - спросил Телюков, не находя других слов.
– - Как всегда. Сидят в землянке. Дроздов и Махарадзе играют в шахматы, а командир полка письмо все читает да перечитывает... Жена прислала. Говорят, очень красивая у него жена, молодая, студентка...
Упоминание о Лиле неприятно отозвалось в сердце Телюкова.
– - Говорят, что на вербе груши растут, -- произнес он, стараясь скрыть невольное раздражение.
– - Нет, нет, она действительно хороша.
– - Нина, словно нарочно, дразнила его.
– - Я видела ее фотографию. У подполковника. Сидит, ужинает, а сам на фото все посматривает. Очень, наверное, любит ее. Боже, а как я мечтала об институте, -- вздохнула она.
– - Геологом хотела стать. А теперь, видишь, посуду мою...
– - Пойдем, Нина, -- прервал ее Телюков.
– - Куда?
– - Не бойся, не ко мне. Покатаемся.
Они взялись за руки, прошлись по площадке и, не сговариваясь, остановились под пихтой, где Телюков прятался от Лизы. В ветвях висела синяя лампочка, и в этом призрачном свете Нина выглядела очень бледной, резко обозначились черные тени под глазами.
– - Плохое настроение, Ниночка?
Нина смахнула снежинку с ресницы.
– - Да, неважное... Иногда думаешь... накинуть бы петлю на шею. Легкая смерть, говорят...
– - Нина, опомнись, ну что ты говоришь, Нина...
– - Ах, милый, если бы ты знал!
– - Она внезапно упала ему на грудь и заплакала.
– - Ну вот, Ниночка... Ну что ты, успокойся...
Девушка подняла полные слез глаза и тоскливо посмотрела на Телюкова. Слезы и этот застывший взгляд Телюков понял по-своему.
– - Успокойся, Ниночка... Я никогда ни одним словом не упрекну тебя... Никогда не коснусь твоего прошлого, слышишь?
– - Он поцеловал ее, почувствовав на губах солоноватый привкус слез.
Она печально улыбнулась: