На далеких рубежах
Шрифт:
– - А потом заходите. В любой момент заходите, Семен Петрович!
Полковник Слива понял, что вопрос о нем решен заранее. Оставалось одно: либо соглашаться с этим решением, либо подавать в отставку.
– - Да, пожалуй, я подумаю, -- ответил полковник.
– - Вот и хорошо. Только вы, Семен Петрович, не волнуйтесь, не переживайте. Гнать мы вас не собираемся. Кстати, я вчера подписал приказ о снятии с вас взыскания.
Эти слова подбодрили полковника. Однако -- штаб... Нет, ни в коем случае! В штаб он не пойдет...
Майор Поддубный,
С тяжелым сердцем зашагал Семен Петрович по коридору, попыхивая спасительной трубкой. Штаб, отставка -- вот слова, которые вертелись на уме. Он решительно не знал, какому из них отдать предпочтение. Оба они приносили ему боль и обиду.
Выкурив трубку, он набил ее вторично. Поддубный все еще находился там, за массивной дверью кабинета генерала. Наконец он вышел из приемной.
– - Ну что?
– - поспешил к нему полковник.
– - Можете поздравить меня, Семен Петрович.
– - Заместителем назначили?
Поддубный заколебался: сказать или нет? Пожалуй, лучше сразу сказать.
– - На командира полка представляют.
– - Правда?
– - искренне обрадовался полковник.
– - В Кизыл-Калу?
– - Якобы да.
Полковник пожал майору руку и, оставив ему горящую трубку, поспешил в кабинет генерала.
Добрых полчаса, если не больше, ожидал Поддубный полковника. За это время он успел побывать в отделе боевой подготовки и в инженерном отделе, выяснил интересовавшие его вопросы, а полковник все еще не выходил от генерала. Наконец он появился в приемной. Лицо у него было какое-то растерянное. Он то улыбался в свои пышные, тронутые изморозью усы, то мрачнел как туча.
Всю дорогу до самого аэродрома молчал, курил не переставая трубку за трубкой.
Когда они вышли из машины и остановились возле самолета, он сказал с плохо скрытой обидой в голосе:
– - А меня все же отстранили...
Поддубному было жаль Семена Петровича. Хотелось в эту минуту сказать ему что-то теплое, успокаивающее, но не находились нужные слова.
Инженер доложил полковнику, что самолет готов к вылету, осмотрен и заправлен, но придется малость обождать, пока оформят документацию. Семен Петрович взял своего, теперь уже, можно сказать, бывшего помощника под руку, провел шагов десять.
– - Да, отстранили.
– - Полковник тяжело вздохну.
– - Оно-то, собственно, уже пора. Годы, Иван Васильевич, годы! Но есть и радость у меня: полк, который для меня дороже всего на свете, я передаю в надежные руки. Разве это не радость для меня, старого полкового служаки?
– - Спасибо вам, Семен Петрович, за такое доверие, -- взволнованно произнес Поддубный.
– -
Полковник пристально поглядел своему преемнику в глаза.
– - А теперь скажи мне, Иван Васильевич, всю правду, без околичностей... что там у вас с моей дочерью? Только давайте начистоту.
Поддубный, не ждавший такого вопроса, заметно растерялся:
– - Боюсь, Семен Петрович, нанести вам еще один удар.
– - Говорите, только всю правду.
– - Кривить душой, Семен Петрович, не умею. Я давно собирался... Вот и прошу вас как отца и командира. Я люблю вашу дочь. Будет ли она счастлива со мной -- это как получится, но любить ее и уважать -- обещаю вам как отцу.
Поддубный заметил, что его слова не удивили и не огорошили полковника.
– - Вот сукин сын... Кругом обскакал. Так давай же я тебя расцелую, разбойник!
Старый Слива обнял Поддубного, поцеловал крепко и смахнул непрошеную слезу.
– - Годы, Иван Васильевич, годы! Я уже свое отлетал и засиделся в полку. Но ты посоветуй, как все-таки быть? Предлагает генерал солидную штабную должность. Как видишь, не гонят старика. Так вот, идти или, может, и впрямь пора уже, как настаивает Харитина Львовна, карасей ловить в родной Ворскле?
Поддубный размышлял. Помолчав, он сказал:
– - Если предлагают, послужите еще. У вас ведь огромный опыт, Семен Петрович! И душа у вас богата...
Совет пришелся полковнику по душе.
– - Спасибо тебе, сынок, а теперь вези меня домой.
Через несколько минут они вылетели.
Семен Петрович нет-нет да и скажет какое-нибудь слово по СПУ.
– - Ты у меня теперь второй сын-летчик! А Лиля же как, будет кончать институт?
– - Обязательно, -- ответил Поддубный, следя за приборами.
На Кизыл-Калымском аэродроме их ждал с машиной Челматкин. Из самолета -- в машину, из машины -- в коттедж.
– - А ну, жена, погляди-ка, какого зятя я привез тебе!
– - воскликнул Семен Петрович, переступая порог своего дома.
– - Приготовь-ка нам чего-нибудь! Да побыстрее.
– - Какого зятя, что ты мелешь, батюшка!
– - недоумевающе переспросила Харитина Львовна, выходя из кухни и сталкиваясь на пороге с Поддубным.
– Ой, простите, Иван Васильевич!..
– - Лиля!
– - позвал полковник.
– - Иди сюда!
Лиля вышла из комнаты. В лице ее не было ни кровинки. Очевидно, она слышала слова отца.
– - Любишь его?
– - строго спросил Семен Петрович.
– - Люблю...
Неделю спустя все формальности с передачей и приемом полка были окончены. Полковник Слива попрощался со своими подчиненными перед строем. Но этого ему показалось мало. Ходил и прощался с каждым отдельно. И редко дело ограничивалось пожатием рук. "Прощай, дружок!" -- скажет Семен Петрович, тут же растрогается, сгребет в охапку своими сильными руками летчика или авиационного специалиста и давай целовать, щекоча его пышными усами, которые как будто еще больше за это время побелели.