На дальнем кордоне
Шрифт:
На следующий день добрались до плато к полудню, запасы по дороге собирали. Тут мало что изменилось, только дождем все вымыло. Еще асфальт сильнее потрескался, проваливается наверно в почву.
Буревой расположился привычно на лавочке, начал перебирать свои травы-корешки, я достал записную книжку, начал проводить инвентаризацию по месту. Я в прошлый раз другим был занят, не до переписи было. А теперь мародерство и каннибализация остатков моей высокоразвитой цивилизации (будет смешно и грустно, если я обнулил ее своими действиями с обычным ведром) — это наш шанс выжить и приподняться.
Потратил часа два, осмотрел оба трансформатора, опоры ЛЭП,
Здесь для древнего хозяйства был просто клондайк. Железо, сталь, кабель медный, медь в трансформаторах, грозотрос стальной — все это здесь представляло огромную ценность. Проблемы было две: мы не смогли бы вынести это, просто не хватило бы сил, а если бы даже и вынесли, в деревне хранить такое богатство не самый лучший вариант, гоповарваров никто не отменял. Я решил есть слона по кусочкам, то есть брать только необходимое. Сейчас мне были необходимы листы металла, долото для того чтобы вырубить зубья у пилы, да какой-нибудь молот или молоток. Кузницу Первуши мы с дедом осмотрели с утра, там был небольшой кирпичный открытый горн, пеньки, верстак грубый да и все. Дед сказал, что Первуша железо варил в лесу, там где руду брал, а тут только обрабатывал. Инструменты, включая наковальню, сперли гоповарвары. Надо было создавать все заново.
На материалы разобрал старый трансформатор, поселковый, такой, на ножках, его «пятно-машина времени» под самый конец выкинуло из себя. Боковые стенки шкафа пойдут на пилу, если не сильно мягкие, остальные стенки тоже заберем с собой, авось пригодятся, есть еще пара мыслей. Рамы на которых он держался, тоже заберу, ручки всякие, траверсы уголковые, все, что помельче, одним словом. Полосу вон ту еще толстую. Я приступил к мародерству.
До прихода Буревоя из леса успел сделать то, что планировал, металл кучкой лежал на асфальте, я пытался длинной слегой вытащить два обрезка рельсы, на которых стоял трансформатор. Всего рельсы было четыре, они были вкопаны в землю, на них и стоял трансформатор. Рельсы пятно обрезало и оплавило, две были сантиметров по двадцать, две — почти по полметра каждая. Я выковыривал из толстой проволоки, которой были примотаны рельсы, одну длинную и одну короткую — буду из них делать псевдомолоток и псевдонаковальню. Дед помог, дело пошло быстрее, обе рельсы вытащили. Дед с интересом осмотрел внутренности трансформатора через поломанную мною дверь:
— Сергей, а зачем такое у вас делали?
— Ну как тебе сказать, для электричества, ну, молнии передавать на расстояние…
— Молнии? На расстояние!? Перуна приручили!!?? — дед аж присел.
— Не, молнии — это чтобы тебе объяснить, там не молнии. Сила такая, природная бывает, бывает людьми сделана, ее на реках да в… печах больших делали, да в каждую избу доставляли при помощи таких вот штук, — я ткнул в трансформатор, лежащий на земле кабель и поваленные опоры, — там при помощи этой силы двигали все, свет делали, да все почти делали. Молний мы сами опасались, но приручать частично умели. А вот если молнию сильно-сильно ослабить, да в железную веревку засунуть — тут и появляется то самое электричество.
— Иди ты! Перуновой силой двигать! Да свет давать! — дед удивленно чесал бороду, — видать, в твоем мире люди силу большую взяли, с богами равняться начали.
— Да не силу взяли, ум свой развивали, да знания копили. Вон, как с ведром у нас с тобой получилось.
Дед
— Вот так, говоришь, как с ведром… И мы знать, когда-нибудь силы богов взять сможем? — перед дедом открылись грандиозные перспективы прогресса, — ну, раз с ведром смогли?
— Ага, как с ведром. Только знания копить надо, передавать друг дружке, не бояться нового, — разговор был неожиданный, но это было пользу, — а молнию приручить тоже можно. Думаю, Перун не обидится. Мы ж делать ее не будем, а его воспользуемся.
— Ишь ты, воспользоваться…. Перуновой силой воспользоваться! — дед почесал бороду еще раз, расправил плечи — сами сможем такое сделать? Может, отсюда что-то взять надо?
Настала моя пора чесать бороду, точнее — десятидневную небритость. Как-то я неудачно перед дедом похвастался, надо язык за зубами почаще держать. Что делать то теперь? Электрификации всей страны в масштабах одной деревни в моих планах не было… Но терять авторитет перед дедом тоже не хотелось. Опять придумывать надо что-то…
— Буревой, давай я подумаю, как на с тобой Перуновой силой воспользоваться, потом вместе прикинем, как сделать. А то ведь от молнии-то и сгинуть недолго, — я начал нагружаться железяками.
— А и то верно, — дед тоже начал собираться, — Перун бог своенравный, и убить может, как раз плюнуть. Но ты все равно подумай.
— Во-во, как раз плюнуть… И подумать надо. Пошли, что ли.
Мы понесли железо. Длинную рельсу взяли вдвоем, в ней килограмм тридцать было. Листовое железо связали да за спину мне, на манер рюкзака оформили. Дед понес уголок и короткий кусок рельсы. Домой попали под вечер.
На утро дед сказал, что опять за дровами пойдем, да и верши обновить надо, рыбы наловить — понеслась обычная рутина. День потеряли, теперь догоняем. Пытался отпроситься у него начинать делать пилу, не удалось. Он мне доходчиво объяснил, что такими темпами мы оголодаем, замерзнем, заболеем, и помрем. И он был прав. Значит, на мои проекты придется использовать вечер, после заката. На том и порешили, Буревой обещал в кузнице помочь. Да и Кукша нам был нужен, его отец в кузнецы готовил, он там часто ему помогал. А Кукша опять умчал на охоту. Буревой на охоту не ходит — рука лук не держит. Силки веревочные иногда ставит, сам видел, да Кукша потом живность из них носит.
Весь день занимались хозяйственными делами, а вечером разожгли в кузне дрова в горне, начали при их свете приводить ее в порядок. Дед сел мастерить меха из кожи и каких-то досок, Кукша посвящал меня в тонкости кузнечного дела.
— Вон там у бати наковаленка была, малая, большую он не успел сделать, на продажу много уходило. Вон там инструмент разный, — Кукша показал на верстак, — а здесь его даны зарезали.
Пацан сжал кулаки, в глазах мелькнули молнии. Очень злой он был на гоповарваров, очень. И отца, судя по всему, любил сильно. Вон, слезы на глазах выступили, жалко парня.
— Не расстраивайся, отмстим мы за отца твоего, — я приобнял пацана за плечи, — со всеми поквитаемся.
— Правда? — он повернулся ко мне, с надеждой, — я того рыжего, что батю убил как сейчас помню. Найдем его?
— Да, найдем. Найдем и отомстим, — блин, язык мой — враг мой, опять обещания раздаю направо и налево. Как я этого рыжего искать-то буду?
— А вот тут, — продолжил Кукша, — Сварогово место, батя всегда ему тут требы клал.
— И то верно, — подал голос Буревой, — без Сварога железа дельного не получится.