На день погребения моего
Шрифт:
В помещение проскользнула бригада молодых китайцев в темных спортивных американских костюмах и с напомаженными волосами, подстриженными столь коротко, что не осталось бакенбард — китайцы направились в подсобку ресторана, а жители пригородов продолжали легкомысленно болтать.
— Парни Мок Дака, — прошептала Кэти. —Реальные кенты. Не те притворщики, с которыми ты будешь иметь дело.
— Если получу работу, — напомнила ей Далли. — Ты ведь на нее не претендуешь? Даже если нет работы на сцене?
— Дорогая, ты — именно та, кого они ищут.
— Хотелось бы, чтобы это звучало более обнадеживающе. Что ты им сказала?
— О... просто предположила, что у тебя есть актерский опыт.
— Ха. Шерифы и коллекторы, наверное.
— Это самый жесткий опыт.
Когда
— Дневной спектакль начнется через несколько минут, — сказала Кэти. — Идем, срежем путь.
Она взяла Кэти за руку и повела ее к аварийному выходу. Парни Мока Дака вышли незаметно. Снаружи девушки пробирались по узким улочкам среди суетящихся китайских торговцев и дневных мальчиков на побегушках, ориентиром им служили раздававшиеся впереди крики — оказалось, что они принадлежат авантажной молодой американской блондинке в дезабилье, вырывавшейся от двух местных хулиганов, которые, по-видимому, хотели затащить ее в люк.
— Это Модестина. Ей нужно взять, скажем так, небольшой отпуск, и ты ее заменишь.
— Но они...
— Они актеры. Белое рабство как настоящий рэкет рекомендуется только тем, кто извлекает выгоду из постоянной тревоги. Вот. Поздоровайся с мистером Хоп Фангом.
Хоп Фанг, одетый во всё черное, хмуро посмотрел на них и начал тараторить на китайском.
— Это он сказал «привет», — прошептала Кэти.
Предприимчивый выходец из Поднебесной начал свою карьеру простым гидом по Чайна-тауну, но Чайна-таун находился слишком близко от Бауэри, чтобы слишком долго ограждать его от соблазнов шоу-бизнеса, и вскоре он мечтал — буквально (поскольку в то время его офисом был притон курильщиков опиума на Пелл-стрит) о коротких мелодрамах, которые, как ему подсказывала интуиция, привлекут внимание восточных зевак.
— Истории китайского рагу! — сообщил он Далли и Кэти. — Мы инсценируем их много! Горячих и перченых! Окей? Начинаем завтра!
— Никакого прослушивания? — поинтересовалась Далли и почувствовала, что Кэтти дергает ее за рукав.
— Маленький совет, — пробормотала она, — если ты всерьез настроена работать в этом бизнесе...
— Рыжие волосы! Веснушки! Прослушивание пройдено, окей!
Вот так Далли попала в индустрию симуляции белого рабства и в туннели Чайна-тауна, начала изучать почти непостижимые знаки и шифры, тайную область жизни, тайную жизнь городов, которая скрывалась от нее в годы кочевой жизни с Мерлем...Каждое утро она приезжала на Третью авеню, выпивала кофе в фургоне, припаркованном у дороги, и направлялась в офис Хоп Фанга, чтобы ознакомиться с расписанием одноактных комедий, которое было склонно меняться каждый день, она была осторожна на углу Мотт и Канала — смотрела вверх, вниз и по сторонам, потому что здесь находился штаб тайной группировки Тома Ли «Он Леонг», и, в общем, пыталась держаться подальше от Дойерс-Стрит — это была своего рода ничья земля между территориями «Он Леонг» и их заклятым врагом, группировкой «Хип Синг», штаб которой находился на углу Дойерс и Пелл.
Эти две организации всерьез воевали приблизительно с 1900 года, когда дерзкий бандит Мок Дак прибыл в город и бросил вызов «Хип Синг», сейчас он сжег общежитие «Он Леонг» на Мотт, 18 и взял под контроль Пелл-Стрит. Никогда нельзя было сказать, где может вспыхнуть вооруженная ссора, хотя Дойерс казалась предпочтительным полем боя, такой угол на полпути, известный как «кровавый угол».
До сих пор она ходила с Кэти, которая жила на окраине центра ирландского района между Третьей и Шестой Авеню. За несколько недель она видела гостей из пригорода, изумленно глазевших из своих туристических шарабанов, иногородних дам, придерживающих шляпы, словно шпильки могли бы не справиться с возложенными на них обязанностями. Пешеходы из окрестностей, которые могли быть частью шоу, а могли и не быть, изображали немую сцену и не пытались вмешаться. «Спасите, друзья!» — кричала Далли, и «Пощадите меня!», и «Если бы ваши матери только об этом знали!», но ее похитители лишь ухмылялись и гоготали еще ужаснее, волоча ее к неотвратимой железной дырке в улице и старательно подбирая для повторного использования все предметы туалета, «сорванные» с нее, их слегка пришивали перед каждым представлением, чтобы они ненароком падали, добавляя шоу элемент «перчинки».
Молва о шоу распространялась. Представители шоу-бизнеса разных уровней приходили, чтобы посмотреть на Далли в представлении, в том числе — неутомимый импресарио Р. Уилшир Вайб, всегда находящийся в поиске новых талантов и фактически околачивавшийся в Чайна-тауне неделями. Иногда он маскировался, его представление об обычном рабочем включало гамаши и сшитые на заказ шейные платки, хотя сейчас он явился в своем обычном виде, вероятно, не приглушив надлежащим образом сияние своей аквамариновой утренней шляпы, из-за которой Далли перепутала несколько реплик, чего никто не заметил. После представления он представился с непривычной робостью, пока китайские рабочие сцены толпились вокруг в нетерпеливом ожидании — им нужно было готовить декорации для нового представления.
— Я подумываю о том, чтобы включить что-то подобное в свой новый проект «Шанхайский галоп», и там может быть роль для вас.
—Ух, — она оглянулась, чтобы посмотреть, кто под рукой на случай, если этот гость — один из тех паразитов, которым нужно полторы минуты, чтобы ввергнуть девушку в Нью-Йорке в пропасть.
— Всё абсолютно законно, — он протянул свою визитку. — Спросите любого в отрасли. Или просто пройдитесь по Бродвею, вы увидите там парочку моих крошек-мероприятий, на которых всегда аншлаг. Сейчас важный вопрос: у вас тут контракт?
— Я подписала что-то. Но оно было на китайском.
— А, значит нет. На самом деле китайский язык — святая простота по сравнению со стандартным англоязычным договором об организации шоу. Не волнуйтесь, дорогая, мы всё уладим.
— Да, а это мой компаньон мистер Хоп Фанг, а мне нужно бежать, рад был с вами пообщаться.
Она почти протянула руку — так, по ее мнению, должна вести себя актриса, но опешила от этой пригородной галантной скользкости, звучавшей почти по-китайски. Хоп Фанг, вряд ли когда-либо менявший свое универсальное выражение хмурого лица, расплылся в улыбке, столь ослепительной, что на мгновение она усомнилась, действительно ли это он.
Вскоре начали появляться крупные суммы денег на постановку, обычно их доставляли в виде золота. Список исполнителей разрастался, добавляли всё более баснословные сценические эффекты. Как снег на голову, гангстеры-китайцы бегали туда-сюда через входную дверь и люки быстрее, чем вы успевали сказать «чоп-суи», и тараторили на этом своем тарабарском наречии. Зловещие молодые солдаты группировки носили броню под западными костюмами, уклонялись от ударов и оглушали окрестности выстрелами из своего 44-го калибра, дым придавал сцене живописную неопределенность. Дрессированные лошади вставали на дыбы и громко ржали. Небольшая группа полицейских ехала по Пелл-Стрит к сцене, в то время как другие, очевидно, будучи в доле с другой группировкой, заполнили улицу Мотт и размахивали дубинками, обе стороны столкнулись на углу, где дубинки пустили в дело как аргумент в споре о том, под чьей юрисдикцией находится это безобразие, конечно, не соблюдая процедуру. Сорванные членоподобные шлемы катались в канаве.
И тут произошло что-то странное. Словно вся эта дорогая фантазия как-то перелилась в «реальную жизнь», разгорелась настоящая война группировок в районе, в ночи раздавались выстрелы, сам Мок Дак появился на улице, это была его знаменитая позиция «вертясь на корточках» — он палил из двух револьверов во всех направлениях сразу, тележки с овощами разлетались на куски, пешеходы искали убежище, раздавали предупреждения о том, какие участки Чайна-тауна лучше обходить стороной, если туристы из пригородов не хотят испытать неудобства, и ангажемент Далли-белой рабыни казался все более ненадежным. Коллеги, которых она считала наиподлейшими и сквернейшими бандитами, оказались чувствительными артистами, когда речь зашла о их безопасности. Хоп Фанга застали за поглощением горсти пятицентовых таблеток опиума. Дойерс-Стрит была оккупирована лишь мрачными миазмами тишины.