На день погребения моего
Шрифт:
— Но конца не было безумию. Ты ожидал именно этого? Я — нет. Кажется, всегда было что-то, — она мельком взглянула на него, для пробы. — Кто-то.
— О, — его пульс стучал всё быстрее, — лучше не всматриваться внимательно, без сомнения.
Она улыбалась, но прищурившись. Кажется, ждала, что он разовьет мысль, но он не знал, куда ее развивать.
— Ну, — проклиная себя в это мгновение, — интересно, что сейчас замышляет старина Гунни. Он уже должен быть в Мексике.
Она отвела взгляд, словно в какое-то тайное царство досады.
— Ты действительно готов был драться за меня на дуэли, Кит?
— Ты имеешь в виду нас обоих с Гунни или только меня?
Что произошло с его мозгами?
— Тебя, Кит.
Тут нужна была минимум минута задумчивого созерцания, но Кит просто подпрыгнул:
— Конечно же, а кто бы отказался?
Она подождала еще одного сокращения сердца, потом поставила стакан и огляделась по сторонам в поисках ридикюля.
— Я что-то говорю?
— Ты что-то не сказал, — она встала и протянула руку в перчатке. — Ite, Missa est, ступайте, месса окончена.
Лайнел Своум не возражал против того, чтобы Кит ночевал в Санатории, и Риф застал его в номере — он открывал причитавшуюся бесплатную бутылку «Шампанского».
— Я как раз вовремя.
— Я собирался выпить всё, но могу оставить тебе несколько кубических сантиметров, пожалуй.
— Эй, веселее, последыш-дохляк. Угадай новость?
— Я должен угадывать?
— Похоже, на этот раз в кои-то веки нам пошла карта.
Кит выстрелил пробкой через всю комнату, по касательной сбив раскрашенный сепией фотографический портрет Бьопфли и Спаццолетта, стоявший рядом с гидропатическим насосом. Он выпил лившееся через край и передал бутылку.
— Что ты подразумеваешь, когда говоришь «пошла карта»?
— Это твой старый благодетель Скарсдейл Вайб.
У Кита сразу же возникло чувство ректальной тревоги. Его руки начали болеть, он покрылся потом.
— Кажется, он здесь, в Европе, — продолжал Риф, — ищет, чтобы купить, предметы Изящного Искусства, делает то же, что миллионеры по всему континенту. В данный момент он где-то здесь по соседству, направляется в Венецию, Италия...
— Фоули уже об этом упоминал. Это сложно назвать хорошей новостью, честно говоря.
— Это как поглядеть. Судьба направила его прямо к нам, Кит, лучшего момента может не представиться.
— Для...
Риф пристально всматривался в младшего брата, словно в темную комнату.
— Еще рано открывать карты. Банкомет еще не назван.
Кит подошел к окну и посмотрел на шторм, поднявшийся над озером и вступивший в столкновение с горами. Его принципы юношеского оптимизма, не зависящего от обстоятельств, начали раздражать даже его самого, не говоря уж о том, что они никогда и нигде не действовали.
— А кто, — спросил он с внезапно навалившейся усталостью, — сопровождает сейчас Вайба? В смысле, кроме Фоули.
— Может быть еще несколько цветущих Мастеров кисти, мы, конечно, будем держать ухо востро.
— Так что мы собираемся найти его и убить, таков наш план?
Риф притворился, что щурится на брата в воображаемый телескоп.
— Ну ты и кровожадный тип, грубо говоря.
— Значит, мы его не убьем? Рифер? Что мы сделаем?
Со времен своего предыдущего столкновения лицом к лицу со Скарсдейлом Вайбом в офисе на Перл-Стрит Кита слегка тревожило то, что он воображал, как целится и стреляет, уверенно и хладнокровно. Всё шло к тому. До сих пор.
Что касается Рифа, он, кажется, был полон энтузиазма, но у него не было плана.
— На большом расстоянии винтовка, конечно, но лицом к лицу лучше, думаю, мы скорее используем, не знаю, итальянский подход? Как ты управляешься с кортиком? Могу тебя подстраховать, наклей фальшивые усы, притворись официантом или кем-то вроде того, можно принести ему бокал отравленного «Шампанского»...
— Риф, может быть, хм, нам лучше всё это обдумать?
Рассчитывал ли Риф, что Кит, ученый, предложит план?
— Очень плохо, что мы не можем поговорить с папой.
— По словам некоторых друзей Яшмин...
— О нет, и ты туда же, я слушаю эту чушь круглые сутки от 'Перт и всей этой компании, важного там мало, брат.
— Они проводят сеансы? — Кит протянул руку за пачкой курева, лежавшей на столе между ними, и закурил. — И ты никогда не пытался связаться с папой? Просто любопытно.
— Для них это всего лишь прихоть. Заманивали меня время от времени, я не возражал, особенно если рядом сидела интересная молодая леди, никогда не знаешь, к чему может привести держание за руки в темноте, но я им не рассказывал о папе, или о нас, или о Колорадо, ни о чем таком. Они думают, что я в твоей части страны, Гарвард и так далее.
— Йель.
— Конечно, но сейчас ты меня немного беспокоишь, Кит, строишь из себя эдакого жесткого деятеля науки?
Кит пожал плечами в клубах дыма.
— Не знаю, насколько это научно обоснованно, но в последнее время все эти «Парапсихологические исследования» — лаборатории, эксперименты и так далее.
— Ну разве это не вздор.
— То же самое говорили и о беспроводных волнах, и не так давно. Рентгеновские лучи, какие бы лучи не последовали за ними. Едва ли не каждый день кто-то открывает новую часть спектра за пределами видимого света или новое продолжение разума за пределами сознательного мышления, и, возможно, где-то далеко две эти области даже связаны.
Риф покачал головой, словно беспокоясь.
— Когда создадут беспроводной телефон, по которому мы сможем поговорить с папой, ты ведь мне сообщишь, да?
Как оказалось, в тот вечер, когда сумерки прокрались в комнаты и номера, что-то вроде именно такой единицы оборудования собралось материализоваться в их земной юдоли в лице мадам Натальи Эскимофф. Добродушная экстатика, светившаяся после восхождения в горы, сразу же постигла их меланхолию, если не долгосрочные планы мести. Она облокотилась на стойку гостиничного бара из орехового дерева, еще в костюме для экскурсий, прихлебывая древний скотч из тяжелого стакана богемского хрусталя с неразборчивой гравировкой геральдики «Бьопфли-Спаццолетта», рассматривая братьев приветливо, но в соответствии со своими собственными параметрами великодушия.