На день погребения моего
Шрифт:
— Ай, Боб...
Зачарованные сыны Нихона начали полукругом окружать Боба, во всю длину растягивая гармошки своих камер, выбирая предварительную цель, некоторые даже пытались залезть на бильярдный стол, вызывая недоумение тех, кто пытался играть в бильярд.
— Кид, — губы Боба не двигались, — то маленькое хитроумное приспособление, которым я недавно восхищался — у тебя нет его сейчас под рукой? Меня надо будет прикрыть со спины, а то у меня уже начинает всё зудеть от ярости, это не проблема?
— Я немного говорю на их языке, — вызвался помочь Мерль.
— Можешь им сказать «Я собираюсь убить вас, ублюдки, всех по очереди, а я не промахиваюсь», что-то в таком духе?
— Дайте подумать, хм... Sumimasen, народ, это Bobusan desu!,
все поклонились Бобу, который вдруг заметил, что нерешительно кланяется в ответ.
— Gonnusuringaa, — добавил Мерль, — 'mottomo abunai desu!
— Aa!
—Anna koto!
Внезапно повсюду начали взрываться магниевые вспышки, каждая из которых создавала столб густого белого дыма, аккуратная цилиндрическая форма которого была немедленно разрушена паническими попытками посетителей найти выход, неожиданное сочетание яркости и тумана быстро распространилось по всем уголкам салуна. Тот, кто в своем полете не наткнулся на мебель, вскоре сталкивался с другими, а те, в свою очередь, считали себя обязанными толкаться в ответ, еще и с процентами. Общее раздражение росло. Твердые предметы вскоре начали летать подобно молниям, невидимые и быстрые, всюду звучала нецензурная брань, в основном на японском.
Фрэнк решил присесть на корточки в дальнем углу бара, пока дым не рассеется. Он пытался услышать голос Боба, но в этом гаме нельзя было в точности определить, где чей голос. Задымление воздуха и изменение масштабов зала создало у присутствующих странную оптическую иллюзию — многим казалось, что они находятся на пустынной местности, окутанной незыблемым туманом. Казалось, что молниеносный водопад световых вспышек перенес людей куда-то на задворки географии, где метались и ужасно выли во тьме неизвестные науке существа. Престарелые завсегдатаи, в сердцах которых еще живы были битвы Восстания, слышали в этих более сдержанных взрывах порошка для осветительных вспышек взрывы полевых орудий старых кампаний, которые было бы лучше забыть. Даже Фрэнк, прежде неуязвимый для любой призрачности, понял, что больше не может уверенно ориентироваться в пространстве.
Когда дым наконец рассеялся настолько, что сквозь него можно было видеть, Фрэнк заметил, что Мерль Ридо разговаривает с одним из представителей японской торговой делегации.
— Вот здесь, — говорил гость, — Американский Запад — это духовная территория! Мы хотим изучать здесь секреты вашей национальной души!
— Хаха! — Мерль хлопнул себя по колену. — Черт, ну вы даете. Какая еще «национальная душа»? У нас нет никакой «национальной души»! Если вы думаете иначе, зачем вывозите наши пириты, брат.
— Стальное лезвие — с математической точки зрения у него нет ширины, оно смертоноснее, чем любая катана, его точность поверяется лицом американца — на американском лице, ему неведомо милосердие, Небеса герметически закрыли для него свои двери! Не прикидывайтесь, что ничего об этом не знаете! Вы зря отнимаете мое время! — бросив свирепый взгляд, он присоединился к своим спутникам, и все они удалились.
Фрэнк кивнул ему вслед.
— Он выглядит расстроенным. Вам не кажется, что он сделает что-то...
— Не похоже, — ответил Мерль. — Выглядит, как агент маленькой прачечной, нет? На самом деле он — правая рука знаменитого международного шпиона барона Акаси, которого называют «блуждающим военным атташе» — он курсирует между разными столицами Европы и поддерживает недовольство русских студентов против Царя. Ну, оказалось, что у нас тут собственная толпа недовольных Царем, прямо тут в округе Сан-Мигель, мы зовем их финнами. Их родной Финляндией в наше время правит тот же всемогущий Царь России. И я не ошибусь, если скажу, что они ненавидят этого осла. Естественно, у них возник большой профессиональный интерес к нашим приятелям там. Не то чтобы они демонстрировали что-то большее, чем средняя заинтересованной торговой делегации делами Little Hellkite, особенно химическими - а там много дел, связанных с банковскими металлами.
— Может быть, они планируют кражу?
— Больше похоже на то, что народ называет «промышленным шпионажем». Похоже, они хотят узнать про мой процесс амальгамирования. Но это может быть просто прикрытием, не так ли.
Он снял шляпу, хлопнул по ней, так что появилась вмятина, и надел обратно.
— Ну, увидимся завтра на шахте, да? — и ушел, прежде чем Фрэнк успел ответить: «Конечно».
Вскоре беспорядок начал утихать. Разбитый стакан, треснувшее дерево и содержимое опрокинутых плевательниц повсюду создавали неудобство для игроков в карты, пробиравшихся сквозь обломки и пытавшихся прийти в себя. Они осматривали свои раны, вытирали глаза и сморкались в рукав, пьяницы и игроки, пошатываясь, выходили из заведения и шли по улице, где арендованные лошади, мастерски отвязавшись, шли обратно в кораль, периодически вздыхая. Игривые дамы из прибрежных коттеджей и борделей стояли по двое и по трое, наблюдая эту сцену и квохча подобно церковным матронам. Японские гости исчезли, а в зале «Космополитен» Дитер вернулся к выполнению своих обязанностей за стойкой бара, словно ничего не произошло. Фрэнк осторожно встал и как раз собирался посмотреть, какие из бутылок уцелели, но тут к нему проворно подскочил Зак с пытливой гримасой.
— Ну конечно же, ветеран, иначе не скажешь. Ты нигде не видел Боба?
— Мою обычную «Белку» с экстрактом сарсапареля, Дитер, и, осмелюсь сказать, дембель — последний раз я видел твоего склочного компаньона, когда он направлялся в Пивную Бухту и кричал что-то про возвращение в Бэггс, Вайоминг, где он начнет новую жизнь, но тут я могу что-то напутать.
— Достойное продолжение вечера, — догадался Фрэнк.
— О, черт, — Зак взял салфетку, чтобы вытереть губы. — Еще одну чашку чая на этой тусовке, и на этом всё. А вот летом 89-го, когда приехал Бутч со своей бандой...
Утро нового дня в платной конюшне братьев Роджерс — более безлошадные ездоки, чем Фрэнк, толкались в этом месте за пределами делового центра Денвера во время ланча ради каких-то преимуществ, которые не были для него очевидны в данный момент, зло ворчали друг на друга, и, где бы им ни удалось найти комнату, в которой можно ходить из угла в угол, дымили старыми и новыми сигарами. Парни прибывали из кораля с оседланными и взнузданными лошадьми, протягивая копии длинных договоров аренды, которые нужно было подписать, собирали полезные советы, следили за очередью и не реагировали на оскорбления клерков, пытавшихся всё контролировать из-за длинной конторки. Солнце уже высоко поднялось над горными вершинами, когда Фрэнк получил своего рысака индейской масти по имени Мескалер с глазами, полными тайного охальства, и поехал вверх по улице Фэр-Стрит к шахте «Литл Хеллкайт Майн», по пути столкнувшись с Элмором Диско, который шел в магазин, примостившийся в живописном закутке у источника Тимкен.
— Яркая тусовка была вчера в «Космополитен»? Мне рассказали.
— Я пошел туда с Бобом Мелдрумом, но потерял его в этой суматохе.
— Вероятно, он уже вернулся к своей работе. Но...
Элмор не произнес слова «честное предупреждение», но Фрэнк понял всё по выражению его лица — «если ты увидишь его сегодня разъезжающим в Бассейне, учти, что у него штуцер Шарпа, особенно учти дальнобойность — дополнительные одна-две мили?
— Он зол на меня за что-то? — растерялся Фрэнк.