На фига попу гармонь...
Шрифт:
– Тарас – опрокинь на матрас, – обнял за плечико даму Ерофей. – Кумука Мумуковна, а-а выходь за меня замуж… – развеселил он тетку.
– За тебя-а, склеротика?! Да ты через день забудешь, что жанатый, и в деревню блудить улетишь…
– Ну будя врать-то… Ты кого, прынца, что ли, подземного ждешь?.. Гнома какого-нибудь зачуханного? Тьфу! – осерчал на подругу Ерофей и стал наблюдать за учебой дятла, сам иногда постукивая по лбу.
Пообедав и вздремнув, благо на дворе стояло лето, а не март, Мишаня решил поглядеть видак, который приобрел на срубленные верхушки елок, и достал с полки кассету, купленную
– Рассаживаемся согласно купленным билетам, – оживился Ерошка, приудобливаясь на шкафу перед экраном телевизора.
Рядом, позевывая, примостилась Кумоха, закрыв подолом черного платья острые свои коленки.
– В телевизор гляди, Ероха, – посоветовала возбудившемуся домовому.
После фильма на Кумоху нашла лихоманка. Она тряслась от неожиданно обрушившейся на нее любви к эльфу Добби.
Зелененький ты мой… – шептали синие губы Кумохи Мумоховны. – Любовь ты моя единственная… Прынц ты мой заморский, – вспоминала стройную фигуру, большие глаза и прекрасно очерченные уши… – Добби-и! – забывшись, вскрикнула она, ломая в тоске пальцы с нестрижеными ногтями и дергая полсотни лет нечесанные лохмы волос. – Мальчик ты мой единственный… – привела в шок домового.
– Кума! Ты че? Втюрилась, в натуре? – перейдя на молодежный сленг, поинтересовался у подруги.
Ее черные сияющие глаза были ответом.
– Мумуковна! Не впадай в кому. Ведь он зеленый! С огромными ушами, глазами навыкате и к тому же – кожа да кости…
– Он сла-а-вный! Он ду-у-шка-а! Он огу-у-рчик! – мечтательно жмурилась влюбленная и вдруг ринулась в сени –поглядеть в ведро с водой на свое отражение.
«Ежели постригусь, покрашусь и сделаю «химию», стану клевой девахой», – думала она.
* * *
Два офицера ФСБ, в черных костюмах и белых рубашках, сидели в желтой «Волге» двадцать четвертой модели с шашечками на дверцах и, включив подслушивающее устройство, прослушивали номер, в котором находился подведомственный им шпион.
На Москву опустились сумерки, а вместе с ними прохлада и ночная жизнь.
Неподалеку от гостиницы, рядом с небольшим кафе, дымил мангал с шашлыками, и за пластиковыми столиками под цветастым тентом сидели мордовороты, вливающие в себя пиво и водку. Рядом стояли их припаркованные тачки: БМВ, «мерседес» и «джип».
– Алло, алло, шеф, плачу пять счетчиков, на поезд опаздываю, – хлопнул по плечу старшего лейтенанта Железнова запыхавшийся гражданин с чемоданом в руке.
Егор Железнов – молодой, белозубый и сероглазый парень с квадратным подбородком – глянул на командира.
– Помоги ему приехать, – распорядился капитан Иван Крутой – точная копия своего подчиненного и друга.
Резко распахнув дверцу, старлей угодил ее ребром в пах спешащему гражданину, глаза которого тут же затуманились далекими воспоминаниями детства. Выронив чемодан, неудачливый путешественник обхватил пострадавшую часть тела. Выйдя из машины, старлей кувыркнулся на асфальте, расшугав прохожих, затем встал в стойку, немного подумав, сделал обратное сальто и с криком: «Я-а-а-а» – врезал бедняге ногой в челюсть. Несостоявшийся транзитный
Убрав чемодан в багажник «Волги», чтоб люди не спотыкались, Железнов сел на свое место.
– Что-то смена сегодня опаздывает, – произнес он, глянув на капитана.
– Да загорать, наверное, уехали или девочек кадрят, – лениво процедил сквозь зубы Крутой.
В ту же секунду на противоположной стороне автострады, завизжав тормозами, резко остановилась бежевая «десятка», и выскочивший из нее, одетый в черный костюм с маской на лице водитель поднял к плечу гранатомет, поводил им из стороны в сторону и жахнул по «мерсу». Веселый шашлычник тут же присел за мангалом, а мордовороты, повыхватывав шпалеры, подбежали к кромке тротуара и стали палить в «десятку», из которой выпрыгнули два автоматчика, и, маскируясь проезжавшими машинами, открыли беглый огонь по мордоворотам.
– Вот и цирк начался, – улыбнулся, сверкнув зубами, капитан. – Сейчас они их накормят шашлыками, – с удовольствием глядел, как подпрыгивает, приседает, танцует лезгинку и кувыркается, пытаясь достать из-за шиворота уголек, веселый шашлычник.
Отвлекшиеся от стрельбы мордовороты стали хлопать ему в ладоши, призывая и дальше исполнять так понравившийся им народный кавказский танец. Громкий звонок отвлек капитана от забавного зрелища. Достав из кармана телефон, он бодро произнес: «Алло!»
– Сам ты «алло»! – услышал в ответ. – Как там шпион? – поинтересовался собеседник.
– Какой шпион? – на секунду опешил Крутой. – Ах, шпи-и-о-о-н… Нормально. Сидит дома и смотрит телевизор…
– Так он же слепой, – в свою очередь удивился звонивший.
– А-а-а. Хотел сказать – радио слушает. «Голос Америки», – отстраненно разглядывал вышедшего из дверей гостиницы человека в круглых черных очках и с палочкой, который опасливо покрутил головой и уселся в подъехавший автомобиль.
– Смена прибыла? – поинтересовался голос.
– Ждем! – ответил Крутой, отмахиваясь от дергавшего его за рукав и указывающего пальцем на отъезжавшую машину со слепым Железнова. – Отстань, Железяка, не видишь с дежурным офицером генерала Потапова базарю, – закрыв трубку ладонью, недовольно глянул на напарника капитан. – Нет, нет, слушаю, никуда не ушел, – ответил собеседнику.
– Вас ждет новое задание, – вещал дежурный офицер. – Сейчас поедете на конспиративную квартиру номер двести семнадцать, там будете ждать шефа, он сам вам все объяснит… Только приберитесь до его прихода… Убедительно прошу… А то у меня на этой хате вчера происходила встреча с секретным сотрудником…
– Сделаем! – пообещал капитан.
– Да смотрите, – закричала трубка, – пока на квартире находитесь, чтоб хулиганы опять колеса не увели и аппаратуру на запчасти не разобрали.
– Будем следить, – буркнул в умолкнувшую трубку сотового телефона покрасневший капитан и замахнулся на старлея.
– За что-о? – вскрикнул тот, закрываясь рукой.
– Сам знаешь, – подпрыгнул на сиденье от толчка в бампер.
– Это-о я-а, мужики-и, – завопил из кабины таранившего их ЗИЛа пьяный водила, – на смену прибыл, – орал он, – с напарником за шпиком приглядывать станем, – указал на абсолютно невменяемого от водки дружбана, мутными глазами смотревшего на окружающий мир.