На ходовом мостике
Шрифт:
Вообще в летнюю кампанию 1935 года Тихоокеанский флот достиг больших успехов, заняв первое место среди флотов страны в боевой и политической подготовке. На груди моряков - матросов и командиров - появились первые ордена, столь редкие в те годы. Для рапорта наркому К. Е. Ворошилову в Москву выехала делегация младших командиров, которую возглавил М. В. Викторов. В газетах появилось сообщение, что военные моряки встретились с И. В. Сталиным. Это был итог большой творческой работы всего личного состава флота.
Флот рос и укреплялся. Мы, молодые командиры, чувствовали это на себе особенно, поскольку и продвижение по службе шло быстрее обычного, да и плавали мы с ранней весны, а на зимнюю стоянку становились позже балтийцев. Командирский опыт измерялся не столько стажем службы, сколько реальными
Столь же успешной для дивизиона была и кампания следующего года. Среди кораблей всех превзошел «Бурун». Благодаря дружной и напряженной работе экипажей кораблей наши сторожевики плавали надежно, и командир дивизиона Т. А. Новиков мог ими гордиться.
Помнится, мы очень обрадовались, когда пришла весть, что весь дивизион должен выйти в залив Де-Кастри, чтобы встретить прибывающие на Тихоокеанский флот Северным морским путем эсминцы «Сталин» и «Войков». Именно об этом мы мечтали, когда только закладывались первые сторожевые корабли: увидеть их во взаимодействии с более крупными военными судами. И время наступило.
Нам следовало преодолеть около восьмисот миль, войти в Татарский пролив. В Советской Гавани, удаленной от Владивостока примерно на шестьсот миль, мы уже побывали, а вот в Де-Кастри - нет. Это стало для нас большим и радостным плаванием. [40]
Из Владивостока вышли под командованием командира дивизиона Т. А. Новикова, державшего брейд-вымпел на «Метели». Корабли блистали новой краской и чистотой. Наверное, внушительно выглядел строй наших кораблей, когда их встречали в пути транспорты. Неизменно гражданские моряки поднимали на мачте сигнал приветствия, а один из транспортов, помнится, поднял сигнал: «Желанно приветствовать!» И мы отвечали: «Благодарим, желаем вам счастливого плавания».
Переход в Де-Кастри проходил успешно. Наши сигнальщики заметили силуэты эсминцев издалека, поскольку побережье Де-Кастри низменное. А когда подошли на расстояние надежной видимости флажных сигналов, то по морскому обычаю приветствовали суда и поздравили с благополучным прибытием на ТОФ. Затем командир и комиссар дивизиона нанесли визиты на эсминцы и лично приветствовали героев перехода.
Во Владивосток сторожевые корабли возвращались в совместном походе с эсминцами. Сам командующий флотом вышел встретить нас в море на минном заградителе «Томск». На кораблях весь личный состав был выстроен по-парадному, на «Томске» духовой оркестр исполнял встречный марш. А уже на следующий день жители Владивостока заполнили все береговые возвышенности бухты Золотой Рог, рассматривая посланцев Балтики, проделавших большой и трудный путь через три океана.
В эти дни я уже знал, что мне предстоит расстаться с Тихоокеанским флотом, поскольку вместе с Костей Мельниковым мы направлялись в Ленинград на курсы усовершенствования командного состава. Оба сдавали дела смене - двум молодым выпускникам военно-морского училища.
В самом конце летней кампании 1936 года мы сели в поезд Владивосток - Ленинград с надеждой вновь вернуться на Тихоокеанский флот, чтобы продолжать службу со своими товарищами, плавать на знакомых кораблях. Но жизнь распорядилась по-своему. Тихий океан я увидел лишь через двадцать лет, когда уже в звании вице-адмирала был назначен начальником одного из управлений. В середине пятидесятых годов здесь уже почти никого не осталось из пионеров флота. Да и флот был другим. [41]
На румбе война!
Предвоенные годы были для меня годами учебы. Плавать на кораблях приходилось лишь во время морской практики на СКУКСе и потом, во время учебы в Военно-морской академии. Не говоря уже о Балтийском флоте, удалось побывать мне и на Черноморском,
На флот пришли новые люди, образованные молодые командиры, чья энергия и энтузиазм, помноженные на боевой опыт старшего поколения, представляли собой качественно новое явление на флоте. На всех флотах твердо следовали традициям, освященным славой многих поколений русских моряков. Одной из таких традиций было смелое командирское новаторство, благодаря чему увеличивались сроки плавания кораблей, внедрялась новая тактика ведения морских сражений, флотские соединения учились взаимодействовать с сухопутными войсками и авиацией.
С Константином Мельниковым мы, как и все молодые командиры, наши сокурсники, жадно впитывали новую для нас науку, постоянно ощущая свою причастность к большому общегосударственному делу.
Лишь однажды мы позволили себе выразить разочарование, когда наши надежды снова вернуться на Тихоокеанский флот в качестве классных специалистов, окончивших СКУКС, не оправдались. Вместо этого мы были назначены инженерами-испытателями на один из артиллерийских полигонов.
Начальник полигона И. С. Осмоловский с первой встречи с нами, видимо, понял что оседлых полигонщиков из нас не получится, - слишком серьезно мы уже болели морем, и сам он, будучи человеком до конца преданным своему призванию, с пониманием отнесся к нашей «болезни». Даже обещал помочь вернуться на корабли. Тем не менее на год мы стали испытателями: я - в пороховом отделе, Константин - в снарядном. В повседневной деятельности полигона, учреждения сугубо сухопутного, тоже ощущалось дыхание большого дела. Сюда интенсивно поступали новые орудия, снаряды, многие марки взрывчатых веществ и различные устройства, требующие испытаний, проверок и отстрела. Наша работа, бесспорно, была нам полезна как артиллеристам, однако море властно манило нас. Не забыл свое обещание и начальник полигона: в тридцать восьмом году мы с Константином были зачислены в Военно-морскую академию на командный факультет. Это могло способствовать возвращению на корабли.
Мы окунулись в атмосферу лекций, напряженных практических занятий, зачетов и экзаменов. Иначе учиться было нельзя. В стенах академии особенно явственно чувствовалась титаническая работа партии в деле обороны страны. Это была естественная реакция на резкое обострение международной обстановки в Европе. Кроме главного очага агрессии, каким при попустительстве западных держав и США стала гитлеровская Германия, неспокойно было и на финской границе, и на Дальнем Востоке, где чем дальше, тем больше активизировались японские милитаристы. Особое внимание мы уделяли событиям на морских театрах военных действий, жадно следили за созданием наших новых баз, аэродромов, объектов береговой обороны. Важной вехой в деле укрепления наших западных границ стало в те годы перебазирование части сил Балтийского флота в порты восточного побережья Балтийского моря - в Либаву (Лиепая), Таллин, Палдиски. А в октябре 1940 года была пересмотрена и уточнена судостроительная программа с целью ускорения строительства малых и средних кораблей, чья оборонная функция становилась особенно важной в складывающейся обстановке.
Все это сказывалось на программе и процессе обучения. При проведении оперативно-тактических и штабных игр преподаватели стремились использовать имеющийся опыт войны на море, учитывая переменчивую оперативно-стратегическую обстановку, методы ведения операций и тактические приемы И надо сказать, что полученные в академии знания и практический опыт в оперативно-тактических расчетах нам пригодились сразу после выхода из стен академии.
Годы учебы пролетели незаметно. В середине июня 1941 года слушатели выпускного курса получили пятидневный отпуск перед последней практикой, которую мне предстояло пройти на Балтике. Затем нас ждали государственные экзамены, выпуск, назначения на должности. Пять суток я мог провести в своей семье, с родителями, которые к тому времени уже жили со мной в Ленинграде. Рассчитывал в эти дни выбраться на охоту с прежними [43] сослуживцами-полигонщиками, с которыми по старой памяти поддерживал дружеские отношения.