На исходе дня. История ночи
Шрифт:
После Реформации протестантские меньшинства, опасаясь преследований, также прибегли к ночным службам, в том числе по случаям бракосочетаний и похорон. Говорили, что французские протестанты (гугеноты) получили свое прозвище оттого, что устраивали ночные собрания в городе Туре, по улицам которого якобы бродил призрак средневекового монарха, короля Гуго. Правда это или нет, но тайные встречи для чтения и дискуссий были обычным явлением во французских городах. Анабаптисты Страсбурга, преследуемые властями, собирались для богослужений в лесу. В 1576 году очевидец наблюдал, как 200 мужчин и женщин молились и слушали проповеди, пробравшись в сопровождении охраны к месту встречи тайными «тропами и объездными дорогами». «Множество зажженных свечей выглядели как волчьи глаза, темной ночью сверкающие среди деревьев и кустов». Возможно, какие-то огни и были волчьими глазами5.
В Британии ночью периодически встречались для совершения мессы и причастия диссиденты [67] . В 1640 году джентльмен из Монмута писал о некой вдове: «Ее незаконно похоронили в церкви ночью, поскольку она была папистка». Когда после гражданской войны Кларендонский кодекс установил главенство Англиканской церкви, многочисленные нонконформисты были вынуждены вновь скрываться. Дневник Оливера Хейвуда из Йоркшира изобилует рассказами о походах в частные дома, где он проповедовал, причем некоторые из них были так переполнены последователями, что невозможно было войти. Годы спустя, во время очередного всплеска англиканских преследований, манчестерский сектант Томас Джолли писал: «Угроза полностью лишиться привилегий заставила нас встречаться в основном в вечернее и ночное время, следуя примеру ранних христиан»6.
67
Диссидент — католик, отказывающийся присутствовать на англиканском богослужении.
Лишенными благ дневного света были жертвы тяжелых болезней вроде проказы, а также и другие страдальцы, презираемые днем из-за своего физического уродства. Во время вспышек чумы городские чиновники часто запрещали жертвам эпидемии и их семьям выходить из дому. Двери их жилищ заколачивались снаружи, а начиная с 1519 года в Лондоне их отмечали красным крестом и горестным изречением: «Помилуй нас, Господи!» Зачастую запертые внутри люди не могли получить ни свежей воды, ни пищи, не говоря уже о помощи друзей. Тем не менее ночью некоторые члены таких семей умудрялись выбраться наружу для того, чтобы либо навсегда переселиться в сельскую местность, либо вернуться домой до рассвета с припасами. Во время эпидемии во Флоренции дробильщик золота Алессандро Конти в отчаянной попытке спасти сына спустил его однажды ночью из окна своего дома. Даниель Дефо вспоминал о времени Великой чумы в Лондоне, как ночами «по улицам бегали больные люди» и справиться с ними властям было практически невозможно7.
Гомосексуалисты были еще одной маргинальной группой, избегавшей света. К XVI веку и даже ранее в таких европейских городах, как Флоренция, Венеция и Женева, уже существовали гомосексуальные сообщества, а к 1700-м годам их примеру последовали Лондон, Париж и Амстердам. Во многих местностях содомия считалась тяжким преступлением, каравшимся смертью; в Англии она была признана таковой по настоянию Генриха VIII. В 1726 году в Лондоне был проведен рейд по более чем двадцати гомосексуальным борделям, известным как «молли-хауз». В доме Маргарет Клэп, где стояли «кровати в каждой комнате», будто бы каждый вечер собиралось 30–40 мужчин. Да и не важно, о каком именно месте шла речь, — ночь в любом случае трактовалась как самое безопасное время для сексуальных контактов. В Тоскане слово «ночь» (la notte) было популярной метафорой содомии. На закате эпохи Средневековья флорентийский суд, отвечающий главным образом за преследование гомосексуалистов, назывался «Судебные службы ночи». Излюбленными местами парижских гомосексуалистов были общественные парки, где заросли кустарника и деревья обеспечивали укрытие в лунные вечера. Однажды летней ночью 1723 года, прогуливаясь в Тюильри, аббат де ла Вьевиль сказал товарищу: «Я вижу вас тут каждый вечер. Если хотите, пойдемте со мной под тисовые деревья, ибо здесь оставаться нельзя: луна светит слишком ярко, а вокруг слишком много людей». Гораздо реже случалось так, что ночь готовила гомосексуалистам собственные ловушки. Так, Джакопо ди Николо Пануцци в сгущающейся темноте флорентийского вечера предложил молодому мужчине деньги в обмен на услуги «постыдного содержания» и только после этого обнаружил, что «юноша» был констеблем8.
II
Покуда грешные созданья с утра до вечера кутят, К ним милосердно мирозданье, и крепким сном тираны спят [68] .
Религиозные и политические меньшинства, больные и немощные, гомосексуалисты были путниками в ночи, но не постоянными ее обитателями. Они не предъявляли прав на ночной мрак, просто каждый из них стремился, как гласила французская поговорка, прорыть «нору в ночи», или, по выражению одного испанского раввина, «укрыться от мира». Разрозненность лишь усугубляла их безликость. Иную картину являл пласт людей, которым ночное время предоставляло новые возможности и которые чувствовали себя ночью царями, а не беженцами10.
68
Перев. Л. Агамирзян.
Мало кто ждал заката с большим нетерпением, чем нищие и бездомные. В сельской глубинке эпохи раннего Нового времени наряду с батраками и терпящими нужду крестьянами можно было встретить бродяг и попрошаек, многие из которых стали жертвами войны или экономических неурядиц. Будучи преимущественно холостыми мужчинами, они устремлялись в города. Даже по скромным подсчетам численность бедняков в периоды экономического кризиса составляла 20–30 процентов от общего городского населения. Имея мало шансов на получение работы, эти несчастные, по словам Даниеля Дефо, и представляли «тех убогих, что действительно испытывают крайнюю нужду и страдают от бедности»11.
Ночью обездоленные мужчины и женщины обретали храбрость. Благодаря темноте бесконечное количество людей освобождалось от контроля вышестоящих, в том числе хозяев. «Днем они прячутся в своих берлогах и норах, а ночью рыщут по окрестностям в поисках добычи», — пылал гневом современник. Состоятельных горожан тревожили передвижения нищих по улицам, они часто сравнивали их с совами, волками и другими хищниками, ведущими ночной образ жизни. «Злобные ночные птицы», — ворчал некий комментатор. «Они как звери, что выходят ночью за добычей», — заявлял Соломон Стоддард из Массачусетса. Подобные сравнения свидетельствовали о дерзости нищих и их силе. На картинах столь разных художников, как Лео-нарт Брамер, Давид Тенирс Младший и Иоганн Конрад Зее-катц, мы видим не только ночные «жилища» бедняков, но и места, куда они любили прийти, чтобы выпить в компании товарищей. «[Они] те, кто уже снял свои дневные маски и больше не пытается скрыть похотливые желания или нищету», — замечал Оливер Голдсмит в 1759 году12.
Вечерние часы были привлекательны для юных противников патриархальной системы отношений — ремесленных учеников, студентов и прочих молодых людей, вынужденных подчиняться в силу возраста, а не из-за классовой принадлежности. Молодежь вызывала у взрослых постоянную тревогу. По мнению ученого XVI века Роджера Эшама, возраст между семнадцатью и двадцатью семью годами является «самым опасным в жизни человека». Моралисты предупреждали о неуемном темпераменте юношей и необходимости строгого контроля над ними. Молодые люди из низших слоев населения часто становились учениками и несколько лет обучались ремеслу или торговому делу. Таким образом, за их поведением наблюдали как в рабочее, так и в свободное от труда время. По всей Европе институт ученичества рассматривали как распространенный метод социализации молодежи, а также как источник дешевой рабочей силы. И хотя большинство учеников не доводили обучение до конца, в одном только Лондоне к началу XVII века их насчитывалось до 25 тысяч, что составляло примерно 12 процентов городского населения. Предполагалось, что они проживают в доме своего хозяина и у них мало свободного времени, разве только часы для приема пищи и полуденного отдыха13.
Многие из тех, кто днем находился под зорким оком хозяев, в ночное время бежали от них. Lying-out [69] — таков был термин, применяемый для обозначения ночных вылазок «подчиненных лиц», вылазок, которые нередко совершались в нарушение принятого в доме «комендантского часа». «У них нет сил, чтобы сносить распоряжения родителей или хозяев, а также ограничения и рабочий режим, которые они им навязывают», — замечал современник в 1705 году. Самозваные «хозяева ночи», эти молодые люди внушали страх городским обитателям на протяжении всего раннего Нового времени. Коттон Мазер проклинал «группы буйных молодых людей» в Бостоне, в том числе и собственного сына Инкриза (Кресси). В Германии протестантский синод возмущался: «Приличные люди больше ни в чем не могут быть уверены, они должны опасаться самых позорных оскорблений и даже физической расправы». В 1673 году сэр Уильям Дэвенант писал о Лондоне: «Порядком строгим славился наш город, / Но мятежи ночные и разбой / Нас ввергли в хаос. Здесь теперь опасней, / Чем на галере, где творится бунт» [70] 14.
69
Ночевка вне дома (англ.).
70
Перев. А. Сагаловой.
Необыкновенные возможности таила в себе ночь и для прислуги. Система услужения была столь распространенной в Европе, что даже в бедных домах иногда трудилась хотя бы одна служанка. В Париже XVIII века проживало 40 тысяч домашних слуг и по меньшей мере столько же — в Лондоне. Как и ремесленных учеников, слуг брали в основном молодых, в возрасте от пятнадцати до тридцати лет. Они часто меняли работу. В отличие от института ученичества, услужение редко становилось ступенькой к достижению имущественной независимости. Условия работы были очень тяжелыми. Прислуга безоговорочно подчинялась воле хозяев и часто подвергалась оскорблениям, как словесным, так и физическим. Служанки нередко становились жертвами сексуального насилия. Еще хуже была участь тех, кто находился в услужении у американских колонистов. Связанные договором сервитута [71] , они служили хозяевам от трех до пяти лет. Изгнанные из Британии преступники трудились на условиях сервитута в течение семи лет. При этом жизнь их была куда более счастливой, чем у африканских рабов, чье нищенское существование, особенно на плантациях Юга, усугублялось неимоверно тяжелым трудом и суровой дисциплиной15.
71
Сервитут — здесь: установленное договором право сервента (законтрактованного поселенца) на пользование чужим имуществом (едой, одеждой и пр.) в обмен на выполнение любой порученной ему работы. Сервент также должен отработать затраты на дорогу из метрополии в колонию.