На исходе последнего часа
Шрифт:
– Вэлла была хорошей хозяйкой?
– Как вам сказать?… – замялась косоглазенькая.
– Скажите, как есть.
– Чувствовалось, что все это не по ней. Хотя нет, не то. Скорее, ее несколько тяготило собственное положение. Я же тут работала, когда она горничной была. Толковая, веселая, даже озорная девка. А теперь – как другой человек. Нет-нет, администратор она действительно хороший, – испугавшись, что переборщила, воскликнула массажистка. – Может, ребенка ей не хватает?
– А сколько они прожили с Гератом?
– Лет пять, наверно. Может,
– Да, – серьезно ответил Турецкий. – Герат часто появлялся в гостинице?
– Довольно часто, да. Но с женой он тут не слишком много общался. В основном приходил к своим приятелям.
– А у нее был кто-нибудь?
– Вот уж не знаю. Не думаю. Была такая сплетня, – не удержалась массажистка, – что четыре года назад она перенесла одно заболевание, которое Герат до сих по не может ей простить…
Турецкий заплатил ей, сам точно не зная за что: массаж или информацию.
Значит, «афганцы» исчезли некоторое время назад. Практически одновременно со своим «командармом». Так, так.
Он отправился в ресторан и постарался совместить обед с ужином. Что с успехом и получилось.
Мимо прошли несколько крепких молодых мужчин в джинсах и тельняшках. Точно в такой же униформе он встретил людей и у бассейна. Потом в баре. И теперь – в ресторане. Кто же это, если гератовские «афганцы» действительно убрались отсюда? Кстати, почему об этом не знал Трофимов?
«Что я делаю? – вдруг остановил себя Турецкий. – В оперативника превратился. Дотошный законник запросто уличит меня в превышении полномочий, в процессуальной ошибке и так далее… А, плевать, пока не разберусь с этим клубком, до своего дела не добраться… Эх, в России и не то бывает».
Турецкий в очередной раз за день «засветил» себя корочкой, чтобы покопаться в регистрационной книге. Через пару минут брови его поползли вверх. «Афганцы» действительно уехали все как один через два дня после исчезновения Герата. И еще через два дня – вернулись обратно. Сосчитать их вручную было невозможно.
– Действительно, все вернулись? – спросил Турецкий у портье.
– Кажется, кроме трех человек.
– Их фамилии?
Зазвонил телефон. Портье снял трубку. Сказал ему вопросительно:
– Спрашивают какого-то, Персидского, что ли?
– Турецкого, – предположил Турецкий и выхватил трубку.
– Саня, это Грязнов, – раздался далекий мрачный голос.
– Ты где?
– Я на небольшом острове. Мы с тобой не совсем точно определили квадрат, получилось, что он – в море. Так что я решил немного скорректировать поиски. Мы двинулись немного южнее и прочесали большой участок побережья. Тут раньше был пляж, лодочная станция, а сейчас что-то строят. Но пока что строительство заморожено, и никого нет. Здесь очень чистая вода.
– Давай покороче. Зачем ты таскаешь меня по всему острову?!
– Ты должен выслушать все. Ты думаешь, мне нравится торчать в этой пыльной машине? Ну, в общем, да. Я нашел его.
– Что он говорит? – после паузы спросил Турецкий, уже догадываясь.
– Он ничего не говорит. И уже давно. – Грязнов тоже помолчал. – Если бы ты видел, что от него осталось… Мы нашли его на диком пляже, с другой стороны острова… Его уже всего обглодали. Это фактически скелет.
– Радиотелефон есть?
– Да есть, черт бы его побрал.
– Ладно, давай привози все. – Турецкий положил трубку и вдруг подумал, что Грязнов ни разу не сказал слова «натурально».
Он погрузился в большое обволакивающее кресло, надел черные очки, которые забрал у покойного пассажира «фольксвагена», и отключился от всего. Было такое чувство, что сегодня он прошел мимо чего-то главного. Впрочем, оно всегда – это чувство, мать его так. Если пойти по порядку, ничего не пропуская, то можно снова на него напороться. Но идти-то как раз и не хочется.
"Итак, что мы имеем на сегодняшний день?
1. Два трупа: Малахов и Герат. Вернее, даже один труп и один скелет. Так выглядит циничнее, а значит, объективнее. Не считая, конечно, тех, что уложили мы с Грязновым.
2. Малахову Герата убирать не было смысла, судя по всему, он был его источником информации. Немедленно заняться поиском малаховских приятелей-охотников. Герат Малахова убрать не мог, потому что уже получил к тому времени телефонный вызов, и, наверное, даже не успел сказать «алло».
3. Аппаратуру, с помощью которой позвонили Герату, собирали в его же собственной фирме. Срочно необходим список лиц, имевших доступ к аппаратуре или, по крайней мере, знавших ее профиль.
4. Люди, которые пытали Климову, – это не «афганцы», хотя могут быть как сторонниками Герата, так и наоборот. Если сторонники, то надо отрабатывать версию о причастности Климовой к убийству мужа. Если наоборот, то она тем более знает, кто это был.
Малахова предположительно завалили люди, являющиеся противниками Герата. Эта версия требует подтверждения.
5. «Афганцы» после исчезновения Герата убрались восвояси, но очень скоро решительно вернулись за исключением троих. Значит, либо они решили, что Герат цел и возвратился из своего круиза, либо решили, что, наоборот, он готов. Это значит… что всю гоп-компанию – «афганскую» банду – прибрал к рукам кто-то другой.
6. На ботаника было совершено покушение, скорей всего, с целью не дать добраться до дачи Киряковых. Кто знал, что он туда едет? Впрочем, кто угодно, раз в машине стояла прослушка. Плюс лысый Бенардаки явно что-то заподозрил, когда я был в «Свете». Стоп-стоп. Он же выходил из конторы, пока ботаник собирал свой чемоданчик! Значит, он поставил прослушку и скрутил тормоза? Да нет, что за бред, зачем ему гробить человека, которого он прослушивает?! С другой стороны, «афганцы» из «фольксвагена» явно мечтали нас угробить, значит, тормоза – это как раз их работа, а вот прослушка – дело рук Бенардаки. То есть «фольксваген» и грек противостоят друг другу. Иными словами, все действующие лица делятся на врагов Герата и его друзей. Но как они делятся? – вот в чем вопрос.