На ИВС прекрасная погода
Шрифт:
– И не таких кололи! – важно и надменно заверил заместитель.
Барсуков. На ИВС прекрасная погода. Глава 6
Двадцать лет назад 18-летний паренек приехал в столицу Северной Осетии – Орджоникидзе для сдачи вступительных экзаменов в Высшее военное училище имени С. М. Кирова МВД СССР.
При прохождении абитуриентских сборов и сдачи экзаменов он не проявил высоких знаний. И, конечно, не прошел бы по конкурсу, если бы, испугавшись с дури, не сдал бы физическую подготовку на отлично, что в принципе
На экзамене по физике абитуриент Барсуков совсем впал в отчаянье: он не мог сдуть со своего варианта ни строчки, потому что вокруг сидели такие же бараны, как и он.
Неожиданно к нему подошел подполковник и спросил фамилию.
«Барсуков», – опустив глазки на пустой листок, промямлил Олег.
Подполковник забрал экзаменационный бланк и исчез за дверями летней столовой, в которой и сдавали экзамены кандидаты.
Через пятнадцать минут офицер положил исписанный лист перед удивленным абитуриентом… На следующем экзамене Олег вновь встретил знакомого полкана, который о чем-то шептался с преподавателем, изредка устремляя взгляд на Барсукова… После Олег долго и бессвязно что-то мычал преподавателю… И все-таки подполковник с кафедры ФИЗО сделал свое дело, и фамилия Барсукова появилась в списках зачисленных.
Так уж случилось, что в 1981 году отличники и медалисты, не умеющие бегать, были отправлены с позором домой, а троечники, которые за счет своих мышц и дури в ногах сдали ФИЗО на отлично, были зачислены в училище.
Те, кто провалил экзамены, ухали по домам, а поступивших переодели в б/у и объявили о начале курса молодого бойца…
Будущих курсантов построили по росту, привели командиров отделений из числа бывших солдат срочной службы, которые сдали вступительные экзамены еще в мае.
Стоя в строю, Олег услышал шепот знакомого, который предложил перебежать в другой взвод, пока не переписали фамилии. Но Олег не решился и впоследствии не раз радовался своей нерешительности. Взводным у пятого взвода, куда чуть было не перебежал Барсуков, был назначен старший лейтенант Вася Володенко – спортсмен и садист. В четвертом же взводе, куда попал Олег, командиром взвода назначили лейтенанта Юрченко, по армейским меркам доброго офицера. Вспоминая свою юность, Барсуков удивлялся, как он, у которого никогда в родне-то не было военных, мог пережить весь кошмар первого курса. В училище Внутренних войск МВД СССР были порядки строгие и порой доходили по своей жестокости до абсурда…
Сержанты, прихватив из войск армейские понятия, бесновались над вверенными им отделениями. «Подъем!», «Отбой!», «Отставить!» – разносились команды дорвавшихся до власти людей. За полученную двойку на занятиях кем-нибудь из курсантов весь взвод поднимался ночью в ружье, и очумевшие от усталости курсанты носились по улицам Владикавказа в полном снаряжении и противогазах… Таким способом командиры взводов добивались отличных показателей в боевой и политической подготовке, участвуя в социалистическом соревновании. Самым зашуганным был взвод Васи Володенко, так как Вася не желал быть в числе отстающих. Курсантов его
У Олега же замком взвода был Эдик Анучин – афганец, награжденный медалью «За отвагу». Он не давал сильно разгуляться армейскому идиотизму. С ним было весело и интересно, и даже когда он гонял взвод, на него никто не обижался. В свободное от постоянных построений время Олег любил смотреть в окно четвертого этажа, где внизу по проспекту изредка проходили девушки с волосатыми ногами и усами под носом. Знающие курсачи поговаривали, что даже встречали и с волосами на груди.
Ничего не попишешь, Кавказ дело тонкое…
Среди мерзкого запаха портянок и гуталина рождался стойкий командирский характер, который ой как пригодился в жизни Барсукову. Но чувство юмора так и не смогли убить суровые военные будни.
Много раз ему попадало от командиров, которые не могли смириться с его ехидной улыбкой. Двадцать пятого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, в день Великой Октябрьской революции по старому стилю в расположения взвода вбежал лейтенант Юрченко и, оборвав приветствие, объявил:
– Товарищи курсанты! В Северной Осетии массовые беспорядки! Толпа движется к городу, неся гроб убитого ингушами таксиста!
Олег, слушая взводного, предвкушал очередную ночную скачку в противогазах. В прошлый раз взводный объявил о высадке китайских парашютистов, но, пробегав в противогазах вокруг плаца, курсанты с мокрыми спинами вернулись в казарму, не найдя диверсантов…
Барсуков вслух спросил:
– Это серьезно?
Взводный, посмотрев на него как на придурка, продолжал:
– Нашему батальону поставлена задача перекрыть участок площади перед обкомом.
По коридору затопали в разные стороны бегущие люди…
Батальон построили на плацу, и, пока командиры уясняли поставленную задачу, стоящие в строю первокурсники наблюдали, как под руки ведут в санчасть курсантов четвертого курса с разбитыми лицами и головами…
С улицы слышался крик толпы, тянуло слезоточивым газом «Черемуха»…
Училищу необходимо было продержаться до утра. К утру должны были подъехать курсанты третьего и второго курса, которые находились на уборке кукурузы в отдаленном районе республики…
Батальон наконец-то вывели к обкому…
Олег смотрел на площадь, где бесновалась обкуренная толпа.
Здание обкома было разорено, стекла остались только на верхних этажах, внутри было все перевернуто.
Толпа уже была вытеснена из обкома партии, куда, как стая саранчи, она ворвалась час назад.
Между зданием и толпой стояла редкая цепочка курсантов.
Барсуков взглянул на воробья, который летел прямо в стену здания обкома. Воробей со всей скоростью ударился о стену и отлетел в сторону, упав к ногам рядом стоящего комбата. Но Олег ошибся, это был не воробей, а кусок черного мрамора от памятника Серго Орджоникидзе, который с энтузиазмом разбирала пьяная толпа.