На изломе чувств

Юнина Наталья

Уже поворачиваю в сторону поселка. Еду не как нарекла мать, но и небыстро, только это не помешало мне чуть не врезаться в пробегающего лося. Сука! Почти вовремя затормозил, кажется только чуточку его задел, вот только самого прилично тряхнуло. Сижу и перевожу дыхание. Включаю аварийку, застегиваю пальто и выхожу из машины. Смотрю на капот, вроде ничего нет, ну и раз сбежал, паскуда, значит тоже в порядке. Не хватало мне еще разбиться почти перед самым домом, и вообще помирать еще рано, завещание не оставил. Усмехаюсь сам себе, о чем думаю только.

Стою под падающим снегом

и понимаю, что мне дико хочется курить, вот так, под отрезвляющими снежными пушинками. Кое-как подкуриваю сигарету и затягиваюсь сигаретным дымом. Красиво все-таки тут, реально как будто в сказке. Все настолько белое, что кажется, чем-то нереальным. Правда не совсем все белое. Взгляд падает на что-то маленькое и темное, чуть припорошённое снегом, и это не зверек. Я не знаю, что мной движет, но я бросаю сигарету в снег и иду по чуть заметным следам в глубь леса. Подхожу немного ближе, замечая в снегу пакет и рядом с ним разбросанные апельсины, а чуть дальше то самое темное пятно, именуемое человеческим телом. Ну как же так, та самая девчонка! Я даже лица ее не вижу, но это точно она, и куртка эта старинная и потертая. Смотрю на ее руку и то ли мне хочется, то ли так и есть, но готов поклясться, что она пошевелилась. Наклоняюсь и переворачиваю ее на спину. Бл*дь! Вся в крови. Куртка эта сраная расстёгнута, а некогда белая кофта превратилась во что-то ярко алое. Поднимаю кофту вверх, а там раны, то ли от ножа, то ли от чего-то острого. Быстро натягиваю обратно кофту. Черт, никогда не попадал в такие ситуации, даже не знаю, что делать. Кладу пальцы ей на шею, но, сука, ничего не чувствую, что там за пульсация должна быть, хрен разберешь. Смотрю на ее белое как полотно лицо и не знаю, что делать!

– Ну скажи, что ты жива, дурочка!

Ну, конечно, ответит она тебе, придурок. Поднимаю ее на руки и несу к машине. Кое-как открываю заднюю дверь и кладу на заднее сиденье. Я не знаю, что мной руководит, тупо начинаю хлестать ее по щекам, дурь, наверное, но мне почему-то сложно принять то, что она мертва. Ни хрена! Живая! Глазами пытается моргать. Точно моргает! Вылезаю из машины и кидаюсь к багажнику. Достаю какой-то пакет и набираю в него снег. Наклоняюсь к девчонке и прикладываю пакет на живот, наверняка холод ее и спас!

Быстро сажусь в машину и разворачиваюсь обратно. Вот только куда везти ее не знаю! Фельдшерский пункт здесь явно не поможет, я вообще не знаю, что тут поможет. Вбиваю в навигатор ближайшую больницу и гоню так, как только позволяет дорога, благо машин нет и снег прекратил падать. Мне даже страшно оборачиваться на нее, не хочу думать, что она там уже коньки отбросила. А не думать о ней не получается, это что получается, не получи она эти копейки, ничего бы и не случилось! Явно какая-то сука ее пасла с того самого банка. Помог, бл*дь. Сжимаю руль от злости на самого себя и слышу, как навигатор говорит о скором окончании маршрута.

– Наконец-то!

Въезжаю в какой-то городок и через пару километров подъезжаю к больнице. Это уж явно не мегаполис, ветхое здание даже ничем не огорожено, въезжай-не хочу. Останавливаюсь у самого входа и выхожу из машины. Открываю заднюю дверь и неизвестно кому молюсь, пожалуйста, пусть будет жива. Наклоняюсь к девчонке и беру ее на руки. Вся холодная, но, наверное, так и должно быть, доехали мы быстро, а в снегу тоже пролежала прилично. Несу ее ко входу, как вдруг она что-то шепчет. Господи, спасибо!

– Не надо..., - чего там не надо потом разберемся.

Кое-как открываю дверь и прохожу внутрь. Людей почти нет, куда идти непонятно и только какая-то тетка сидит за окошком с надписью “справочная”.

– Женщина, -обращаюсь к тетке. – Позовите, пожалуйста, врачей. Тут девушка умирает.

– Вам нужно приемное отделение, вход с другой стороны.

– Может мне еще с телом искать приемное отделение?! А полис, бл*дь, не показать?!

– Вообще-то полис действительно нужен.

– Ты что совсем дура е*нутая? Тут человек умирает, санитаров сюда позови с каталкой!

– Мужчина, чего вы кричите?
– ну наконец-то, хоть один в белом халате!

– Тут девушка с ножевым ранением умирает! А вы мне про крики будете говорить? Вы точно врач, может что-нибудь сделаете все-таки?

– Сделаем, конечно. Ваня, вези каталку, - обращается к какому мальчишке, судя по всему практиканту или санитару, хрен их разберешь.

– Не надо, - снова шепчет девчонка.

– Чего не надо?

– Спасать. Мне нельзя.

– Чего нельзя, что ты бредишь?

– Нельзя домой… без денег, - ой б*я, как все запущено.

– Молчи!

Пацан подвозит каталку, и я тут же укладываю на нее девчонку. Мужик в халате что-то рассматривает на ней, приоткрывает веки и начинает трогать ею шею. Как же хочется кому-то дать самых настоящих пи*дюлей, чтобы пошевелились, аж сил нет терпеть.

– Давай в третью ее, - обращается вновь к мальчишке. Ну наконец-то.

– А вы ей кто будете?

– Не важно. Вот, возьмите, - достаю из бумажника деньги. – Я еще дам, только с карты сниму, помогите, пожалуйста.

– Поможем, - как ни странно, тихо берет деньги и без лишних слов уходит.

Стою с запрокинутой головой и с чувством облегчения выдыхаю. Может все еще и благополучно закончится. Так бы и стоял, если бы не постоянно вибрирующий телефон.

– Миша, ну наконец-то! Ты где, почему не отвечаешь?

– Прости, я был очень занят.

– Что случилось?
– обеспокоенно спрашивает мать.

– Я потом расскажу. Мам, я не скоро приеду, но со мной все в порядке, честно. Вы без меня, пожалуйста, как-нибудь с папиной изжогой справьтесь. Молочка с горохом придется все-таки вкусить.

– Скажешь тоже, дурачок. Точно все нормально?

– Точно. Спасибо.