На пороге мира

Француз Михаил

Rain, Rain.

Go away.

Come again another day.

BROTHER wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, Rain.

Go away.

Come again another day.

SISTER wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, Rain.

Go away.

Come again another day.

BABY wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, Rain.

Go away.

Come again another day.

ALL THE FAMILY wants to play.

Rain, rain, go away!!!!!!!

А под нее на космодроме творилось фиерия, абсурдная,

шокирующая и умопомрачительная. Лайнер, что начал заваливаться на крыло, нацеплял этим крылом несколько мелких космолетов, в том числе два истребителя вместе с суетящимися около них букашками-людьми, а затем резко затормозил и завалился на противоположное крыло, отправляя в полет, все, что успело зацепиться. Причем так совпало, что именно в этот момент батарея ракетных установок, на которую несло лайнер, выпустила два десятка самонаводящихся ракет по нему. Которые благополучно завязли в куче крупного и мелкого мусора, подкинутого в воздух кораблем. Две или три взорвались в воздухе, десяток от удара о землю, пяток отлетели в саму батарею и разнесли ее к едрене матери, одна прорвалась, но расстояния для маневра наведения не было, так что, пройдя впритык выше корпуса, она проскочила дальше и в процессе обратного разворота влетела в развалины радарной вышки и взорвалась там.

А лайнер даже и не думал останавливаться, продолжая хаотично и неуправляемо крутиться по всему космодрому, утюжа, вминая, давя, сбивая,сжигая выхлопами двигателей... И все под задорную детскую песенку.

Но тут стало не до смеха: на позиции вышли еще две полностью готовых батареи ракетных установок, а с воздуха приближалось звено истребителей и два звена штурмовых ракетных флаеров вертикального взлета, пришедших с изобретением антиграва на смену боевым вертолетам.

Песенка кончилась. Голос поменял тональность, став сразу чуть хриплым и надрывным. Сменился и язык, на котором он вещал. Да и песенка стала совсем не детской.

– А мы береты на лоб надвинем!

И автоматы повыше вскинем!

И с улыыыбкою веселой

Мы будем жечь чужие села!...
– орал из динамиков голос отбитого на всю голову космодесантника, жаждущего крови, старую как мир неофициальную песенку тогда еще Воздушного Десанта и Морской Пехоты, в последствии слившихся в единые Космо Десантные Войска.

– А мы по локоть закатаем рукава

А мы Чикаго расхуярим на дрова

Мы будем водку жрать, мы будем баб ебать

Да потому что нам на совесть, совесть наплевать!
– продолжал, надрываясь, орать бешенный пилот-психопат из динамиков внешней связи, в то время, как сам лайнер мотало по космодрому.

Звенья штурмовиков зависли на позициях, ловя в приборы наведения громоздкую машину. Звено истребителей вышло на боевой разворот. Ракетные батареи встали на боевой взвод, также ловя в прицелы лайнер, который как раз начал, набирая высоту, проходить над ними. Точнее между батареей и звеном штурмовиков.

Ракеты сорвались с подвесов штурмовиков и из установок батареи практически одновременно. А бешенный лайнер под самую забористую матерную часть припева развернулся

плашмя, под девяносто градусов к батарее, пропуская ракеты под брюхом.

– ...Мы будем водку жрать, мы будем УБИВАТЬ!!..
– повторно орал припев бешенный пилот, объявивший войну правительству этой планеты, пока потерявшие цель ракеты разносили на атомы батарею и первое звено штурмовиков.

А лайнер, обладая огромной инерцией, не смог бы остановиться после такого резкого разворота, даже если бы очень захотел. Его закрутило волчком вокруг своей оси, а маневровые двигатели бросили бешенно вращающуюся многотонную махину прямо на звено истребителей, попытавшихся сделать резкий разворот, прерывая маневр захода на цель.

Не успели. Их размолотило в воздухе, словно лопостями пропеллера, крыльями лайнера.

А маневровые движки подбросили хвостовую часть добавляя еще одну плоскость вращения, делая полет лайнера вовсе непредсказуемым и неуправляемым.

И оставшееся звено штурмовиков не смогло его предсказать, разделив участь звена истребителей.

Космодром был разрушен.

Но предстояло еще хоть как-то вернуть управление над лайнером до того, как он расхерачится об землю.

Пилот, продолжая орать злую, похабную песенку морально деформированных уродов от войны, кинул машину вверх, в небо, в высоту.

Туда, где ждал потолок - нижняя граница области действия планетарных ПКО.

Всего пять сотен метров. Невероятными, по точности, импульсами пилоту удалось погасить боковое вращение, но машина продолжала кувыркаться. И именно так она пересекла условную границу.

Как только пилот это понял, то тут же вырубил и двигатели и антигравы, камнем начав падать вниз, к земле.

В пяти десятках метров над падающей машиной раздался взрыв, другой третий...

Но машина была уже вне области поражения. А земля приближалась с ужасающей скоростью.

Выровняться и остановить падение удалось только, когда под брюхом затрещали, ломаясь деревья.

– ...это взвод Морской Пехоты

Уходит в джунгли на охоту...
– смогли расслышать немногие выжившие на космодроме, видя, как потрепанный лайнер (удары по истребителям и штурмовикам не прошли даром, не слабо покорежив и потрепав обшивку космолета, а бешенные маневры с вращениями пообломали концы крыльев и хвостовую вместе с носовой частями) уходит в сторону джунглей на предельно малой высоте, буквально задевая верхушки деревьев, быстро скрываясь из виду.

* * *

глава 45

Когда злополучный борт R-375 приземлился посреди джунглей, распахнул двери и выпустил аварийные надувные трапы, люди, градом ссыпавшиеся по этим трапам, падали на колени и целовали землю, вознося молитвы, кто как умел, но искренне и истово.

Исключение составляли четверо, выбравшиеся из пилотского отсека. Их тоже шатало и штормило, также они были помятыми, но эти не молились. Они ругались.

– Что б я еще раз с тобой полетела куда!
– простонала Лена.