На поющей планете. (сборник)
Шрифт:
— Я очень смешна? — и осмотрелась, подворачивая слишком длинные рукава на тонких руках, расправляя штанины на бедрах.
— Пока что смешны мы, — ответил Санеев. — До тех пор, покуда не поймем, зачем нужна вся эта игра.
— Ох, вы все еще думаете, что я — из вашего Центра! Я вам скажу, но... дайте мне сначала порадоваться! Я действительно сто лет не видела людей! И так счастлива, что люди сами научились путешествовать в космосе!
Это уже прозвучало, как речь умалишенного, и трое космонавтов переглянулись с осторожной многозначительностью.
— Ничего удивительного, если я сойду с ума, — словно в ответ на их мысли заявила она. — Но пока мне только кажется, что я схожу с ума от счастья.
— Может быть, перекусите, попьете... Правда, еда у нас... — опять пропел кенарем Акира.
— Ох, не смею! Пока не смею. Ровно семьдесят лет крупинки земной пищи во рту не было...
— Слушайте! — перебил Антон.
— Нет-нет, не надо! — мило перебила она. — Я понимаю, вы, наверное, чувствуете себя, как святой Антоний, которого искушал дьявол в образе нагой женщины. Но раз вы не святой, будьте по крайней мере джентльменом! Ну хорошо, сначала покончим с делами. Да-да, включите аппаратуру и записывайте, — обернулась она к вставшему за чем-то Акире.
То, что она назвала командира по имени, подтвердило ее осведомленность об их космической программе, и Антон уже готов был по-настоящему взорваться, но она растопырила розовую ладошку:
— Я же говорю, что читаю ваши мысли, ребята. Уж как я только не старалась сообщить вам хоть что-нибудь мысленно, но вы были так охвачены страхом...
— Я вас слышал! — похвастал Акира.
— Да, Энтони тоже раз услышал меня. Начинаем, Аки? Ведь правда, я могу вас так называть? Вы стали мне так близки...
Скулы японца от счастья расцвели крокусом. Антон все еще не мог проглотить сравнение со святым. Хмурый от обиды, что его забыли, Гибсон принялся стаскивать с себя скафандр без разрешения. А она опять как будто угадала мысли командира:
— Да-да, снимите эту неудобную одежду! Поверьте мне наконец, ничто вам не угрожает, ни с моей стороны, ни вообще! Кстати, что это за вирусы, которых вы так боитесь, Энтони? Какая-нибудь болезнь?
Антон свирепо прорычал:
— Перестаньте! По-моему, номер пора кончать.
Женщина опечалилась. Она выглядела трогательно искренней в своей детской обиде.
— Ну почему вы мне не верите? Я прилетела не с Земли, и никакая это не игра, а все очень серьезно. Что мне еще сделать, чтобы уверить вас? Ну хорошо, начинаю рассказывать...
Она устроилась поудобнее в кресле, которое уступил Акира, оглядела всех троих с настойчивой мольбой о доверии и судорожно вздохнула.
— Итак, я — Элен Блано, родилась в Ливерпуле 22 мая 1907 года. В 1931 году закончила Кембридж по специальности история и археология. Я одна из первых женщин, получивших степень бакалавра в этой области. Вы записываете, Аки? Хорошая у вас аппаратура. В мое время имелись только громаднющие граммофоны и диктофоны с пластинками, еще эдисоновские. Передайте потом эти сведения на Землю, пусть наведут справки.
Этой быстрой просьбой она и на этот раз пресекла гнев Антона, который моментально сопоставил и годы, и Эдисона с нынешней датой. Она засмеялась:
— Томми тут было решил, что я моложе, — помните, когда он не верил, что вы меня слышите? Я окончила Кембридж в двадцать четыре года, столько же мне можно дать и сейчас, ну, может, чуть побольше, правда?
Гибсон достал свой неизменный тюбик и, впрыснув что-то себе в рот, быстро наклонился над карманной камерой, которую вытащил вместе с тюбиком.
— Фотоаппарат, правда? Какой маленький, совсем не такой, как в мое время. Вообще вы далеко ушли вперед, я очень рада...
— Радоваться будете после! — прорычал Санеев.
— Ну вот, Эн, вы опять! Не надо, а то я совсем собьюсь, не смогу отвечать урок.
— Я и не сомневаюсь, что вам задан урок! Кто вам его преподал? Говорите!
— Эн, ну чего ты торопишься! — сжалился наконец и Гибсон. — До Земли еще целый месяц, никуда она от нас не денется.
— О, нет, мне придется покинуть вас. Как это ни тяжело, — вы такие милые ребята, но... вы такие тихоходы! Целый месяц — это невозможно. Меня ждут!
— Кто вас ждет?
Она с кокетливой угрозой мотнула головой в сторону свирепого Санеева, но золотая волна волос, лишенная естественной тяжести, заслонила лицо, и ей пришлось поправить волосы руками. А женщина, которая умеет поправлять волосы под мужскими взглядами, неотразима вдвойне.
— Лучше по порядку, а то запутаюсь. Итак, в октябре 1931 года я отправилась с одной экспедицией в Новую Гвинею. Меня взял с собой жених, доктор Эрвин Стронгфилд, известный этнограф. Томми, вы ошиблись не только с возрастом, я вовсе не невинное создание, мы собирались пожениться. Я не то, чтобы его очень любила, скорее просто уважала, он был моим преподавателем, а самое главное — мне страшно хотелось поехать с экспедицией, я немножко авантюристка, а женщин, как известно, в такие экспедиции берут неохотно...
— Девочка, — перебил ее Антон, — вы что, любовные истории явились рассказывать?
Она снова покраснела, но не так густо.
— Извините, я столько времени не видела людей... И поболтать люблю... Так на чем мы остановились? Да! Ну, и во время экспедиции я однажды отделилась от группы, забралась в огромную пещеру — вход в нее был скрыт кустарником и лианами. Я и раньше так делала, потому что меня интересовали пещеры, а там тьма интересных пещер со множеством находок. Джунгли же на Новой Гвинее, оказывается, не страшные, никаких зверей там нет...
— А людоеды? — напомнил ей шутливо Гибсон. — Тогда ведь еще были людоеды?
Санееву показалось, что Томми готов верить ее идиотским россказням.
— О, людоеды оказались самыми добрыми людьми, каких я до тех пор встречала. Они, знаете ли... людоедство — это такой ритуальный...
— Знаем, — грубо перебил Антон, — читали!
— Хорошо, хорошо, — устрашилась она его тона. — И вот, углубившись в пещеру, я неожиданно попала... как вам сказать... Ну, просто, к существам другой цивилизации. Они устроили себе там базу и тайком исследовали Землю. А я застала их врасплох. Они не допускали, что кто-нибудь заберется так глубоко под землю. Туземцы обходили пещеры стороной, они такие суеверные! Сначала я все просила их сопровождать меня — так они, бывало, до пещеры доведут, а дальше — ни за что на свете! Прошу вас, Эн, не перебивайте! Я буду немногословна, подробности отложим до Земли. Какие же они были страшные! Я не из пугливых, но когда эти существа окружили меня и отрезали путь к отступлению, — что это был за ужас! Сначала я решила, что это какие-то звери. Там, на Новой Гвинее, все было очень мало исследовано. Только Миклухо-Маклай да еще двое-трое... Как бы там ни было, но они заговорили со мной по-английски. Представляете? На чистейшем университетском английском, вроде моего. Он для вас звучит очень архаично? — обратилась она к Гибсону, и было видно, что утвердительный ответ для нее был бы страшнее самой страшной внеземной цивилизации.