На рубеже веков. Дневник ректора
Шрифт:
Невероятное впечатление произвел Одинцовский рыночек, на котором мясом, курями, фаршированной рыбой домашнего приготовления, разносолами торгуют русские местные бабы. Это дачный район жирных котов. Продавщицы все хотят проголосовать за сегодняшнюю власть богатых, с их стола что-то им достается. Это покупатели.
По ТВ была гениальная фраза Лобкова о том, что по приезде на избирательный участок Кириенко тактично за сто метров сошел со своего «мерседеса» и сто метров тактично прошел пешком.
20 декабря, понедельник. О результатах выборов не говорю, о них все знают. Собственно, коммунисты не потеряли своих позиций, в подобных условиях это фантастически. Народ постепенно поймет, за что надо голосовать, пока он только учится, и если поступает правильно, то скорее интуитивно, а не из расчета. Научится. Но судя по всему, есть еще такие наивные народы, что без присмотра им выдавать бюллетени нельзя.
21 декабря, вторник. Вечером ездил на встречу с читателями, которую устраивала «Терра» в магазине «Библио-Глобус». Мне досталось самое неудобное время, когда специальных покупателей нет. А просто люди идут с работы и от усталости, чтобы не идти в опостылевшие дома к своим опостылевшим убогим телевизорам, заходят по пути в книжный магазин. Многие также по пути забегают, чтобы купить учебник для сына или дочки или новогоднюю открытку. Я стоял довольно долго, одинокий и никому не нужный, а радио надрывалось. «Вы можете купить книгу и получить автограф писателя!» Рядом стояла тележка с моей книжкой «Избранное» стоимостью в 33 рубля. Наконец, одна дама просто книжку купила, а один мужичок подошел за автографом и вдруг начал говорить, как много значат для его семьи мои книжки, что за мной следят и меня любят. Потом я погулял по книжному магазину и приободрился. Замечательные классики лежат на полках, книги Мопассана, Солженицына, Музиля, Булгакова. В лучшем случае читатели бросают на них незаинтересованный взгляд, выходя из отдела поздравительных открыток к Новому году. Может быть, покупают писателей в другое время?
Вечером по ТВ Лужков встречался со своими избирателями. Лужков с Шанцевым сидели в студии, а избиратели толпились перед камерами на Манежной площади. Павел Горелов говорил об оглушительной победе выборов, что все москвичи Лужкову поверили и выбрали его как честного и порядочного человека. Отнюдь, скажем для точности. Свыше четверти избирателей-москвичей, т. е. каждый четвертый, что-то о Лужкове понимают свое, что-то соображают о его окружении. Этот коварный избиратель задумывается о стоимости Кольцевой дороги и особом положении этого богатейшего города мира. Попутно я подумал, почему жены наших крупных и богатых людей, такие, как раньше Нарусова, рванули в политику? А чтобы страховать свое богатство и в случае необходимости его защищать. Смог бы выехать прошлый раз без своей супруги, депутата Нарусовой, экс-мэр Собчак на самолете из петербургской больницы в Париж? Нет, эта сцена стоит у меня перед глазами. Расслабленный, с обнаженной грудью Собчак, люди в белых халатах, приборы, а на следующий день голубчик уже в Париже. Иная жизнь, и берег дальный. Почему-то есть уверенность, что если Путин станет президентом, то он о многом вспомнит.
Над Библиотекой им. Ленина начали ставить невероятные буквы «Самсунг». И после этого кто-то говорит, что у меня в здании валютный пункт!
22 декабря, среда. Я думал, что тихо и спокойно просижу на премьере нашего античного театра, но не тут-то было. Это театр первокурсников, которые сдают античную литературу. Завела этот театр, серьезную, античную студенческую традицию Елена Алимовна, наш декан. Я хорошо помню, как во время первого года моей работы ректором я задал риторический вопрос: «А почему античку у нас должен читать приглашенный преподаватель?» И уже на следующий год Елена Алимовна, специалист по английской литературе, выигравшая в свое время в Америке какой-то конкурс с докладом по Фолкнеру, начинает читать античку. Она-то и придумала вместо зачета — получают участники — этот античный театр. Играли Плавта, Менандра, нынче был сыгран Аристофан. На этот раз театром руководит уже новая преподавательница, Татьяна Борисовна Гвоздева, но спектакль получился чудесным. Что-то ребята с преподавательницей приписали, чго-то сократили, и получился изумительный спектакль, который мне тут же захотелось показать кому-нибудь еще. Как невероятно талантливы наши ребята, сколько артистизма и грации у девочек!
На защиту я успел, поднявшись на второй этаж, уже когда свой отзыв читал первый оппонент. Само по себе все фантасмогорично: на втором этаже в зале с барельефами Блока, Есенина и Маяковского идет Аристофан, а на третьем, как раз над греческими героями, защищают диссертацию о проблемах современной драматургии, ссылаясь на опыт дзен-буддизма. Причем в самой защите есть еще привкус некой мистической интриги.
Кстати, о Собчаке, которого я недавно поминал в дневнике. Вечером в передаче «Частное расследование» генеральный прокурор России Юрий Скуратов сказал, что дело Собчака, так же как и дело Бориса Березовского, прекращено необоснованно. Я не помню дословно. В этой же передаче о знаменитом воре-бриллиантщике Козленке была высказана весьма правдоподобная версия о причастности к этой афере века бывшего министра финансов Бориса Федорова. Того самого, который говорил, что всех воров надо пересажать. Вот удивительная вещь наша жизнь. О той или иной фигуре, казалось бы, все знают: «вор», «клятвопреступник», «казнокрад», но он по-прежнему везде принимается, телевизионщики такого человека с удовольствием показывают. Как бы даже это воровство ставя ему в заслугу. Дескать, вором человека должен признать только суд. Это западная модель, которая не очень-то подходит России. Это лукавая нерусская модель: «Не пойман — не вор!»
24 декабря, пятница. Утром пришлось диктовать Диме очередную заметку в каталог Гатчинского фестиваля. Я пишу уже в шестой раз на одну и ту же тему:
«Очередной фестиваль — очередная заметка. Вроде бы ее надо писать во здравие. Возникают отдельные шепоты относительно подъема нашего киноискусства, рассказывают, как ходит народ на интернациональный «Титаник» и на интернациональный «Цирюльник». Возникают и другие киноявления, которые вводят в соблазн надежды. А вдруг? В кризисе мы и в экономическом, и в политическом, и в кино. Отдельные шедевры кино: «Молох» и «Хрусталёв» лишь подтверждают тенденцию, так же как изготовление каких-нибудь сладких подушечек по зарубежной технологии и кетчупа на краснодарской основе — не свидетельствует о буме в промышленности. Не секрет, что на прошлом фестивале мы не отыскали претендента на Гран-при. Мы ловим рыбу в обмелевшей реке, но надеемся, что в верховьях пойдут дожди. Тем не менее мы по-прежнему твердо уверены в том, что основой любого искусства, даже искусства будущего, абрисы которого мы еще не можем определить, будет литература. В кино тоже слишком много удач было связано со словами, которые писатель, и не думая о кино, изложил на бумаге. И хотя майнстрим литературы не тащит по своей волшебной глади произведений большого стиля, мы, тем не менее, с надеждой смотрим на надвигающееся на нас всех радостное событие — VI Международный кинофестиваль «Литература и кино» в Гатчине. А вдруг прорыв произойдет именно в этом, осененном русскими музами, месте. Не может не радовать также то, что фестиваль этот — явление народное.
С. Есин, председатель жюри».
Во второй половине дня поехал в Дом Брюсова на проспекте Мира, чтобы посмотреть новую экспозицию, в которой, говорят, задействован интересный художник. При всем при том я, конечно, думаю о платоновской комнате и, если бы не экстремизм дам и не их стремление свить себе до конца жизни уютный уголок в центре, это самое увековечение на уровне «комнаты» давно бы состоялось. Как только ситуация утихает и я уже думаю начать, тут сразу поднимается новая волна, которая останавливает мои порывы. Не хочется казаться слабым.
26 декабря, воскресенье. Где теперь знаменитое Радио, которое воспитало не одно поколение людей? Почему не звучат замечательные записи деятелей русской культуры? Как быстро его развалили молодые капитаны!
28 декабря, вторник. Начну с самого конца рабочего дня. Пришел Гусляров и принес свежий номер журнала «VIР» с моей статьей. Когда он еще только звонил мне и договаривался о встрече, я долго не мог взять в толк, о какой статье он говорит. И только потом я вспомнил, что наговаривал ему что-то на магнитофон недели три назад. Причем это интервью, так же как и сегодня его визит, происходило в самом конце рабочего дня, я был раздражен, устал, болела голова и нес, как мне казалось, полную чухню. Но оказалось, вполне умный текст на открытие номера с Солженицыным и другими столпами культуры. Заплатили, оказалось, мне за этот материальчик тоже классно. Я об этом так подробно вспоминаю, потому что именно сегодня утром я понял, что вполне овладел тем способом письма, который покойный писатель Валентин Катаев назвал мовизмом. Чем хуже, тем лучше. Утром я диктовал срочную статью в «Правду».
В середине дня был на секретариате в СП на Комсомольском. Обсуждали планы, в которых много знаковых и эффектных мероприятий. Но вообще-то мы готовы провести выездной секретариат везде, где только заплатят. Я пытался говорить о книготорговле, о лоббировании закона о государственной торговле книгами. Без этого, товарищи писатели, ваши книги никому не нужны в своей массе. Поддержал меня Коля Дорошенко, а для остальных моя мысль, кажется, не дошла. На секретариате слово «архиерей» звучит так же полновесно и значительно, как раньше «секретарь обкома». Тем не менее план секретариата есть хоть какая-то попытка активизировать общественную жизнь.