На румбе 202
Шрифт:
— Дай сюда; горе-помощник. — Саня выхватывает у Вити рыбу, ловко режет ее на ровные кусочки. — Держи-ись!
Потеряв равновесие, Витя растянулся на палубе. Коля поднял товарища.
— Стукнулся? Стукнулся головой?
— Ничего, — стараясь скрыть боль, отвечает Витя.
— Его тоже нужно привинтить, чтоб ноги не разъезжались,— смеется девочка, укладывая рыбу в мешки.
— А ты молчи! За собой смотри,—обижается за Витю Коля. Он снова подходит к иллюминатору, утыкается носом в толстое запотевшее стекло.
— Боишься? —
— Чего?
— Воды! Страшней воды ничего на свете нет?
— А ты чего плаваешь?
— С отцом! Кто ж ему будет помогать? Мамки нет! Ай, какая накатила. Да держись ты хоть за край стола, — схватила она за курточку покачнувшегося Витю.
— А у вас штормы долго бывают? — спросил Витя.
— Как когда. Мы один раз больше недели в море маялись, в воде кисли.
— А перевернуться нельзя?
— Утонуть? На нашем катере? Почему нельзя? Можно. На «Богатыре» не так опасно. Да держись ты, правда, — снова ухватила она Витю за руку. — Летаешь, как воздушный шар!
— Это с непривычки, — снова вступился Коля. — Он же ленинградец. Не с Камчатки.
— Настоящий ленинградец? — удивилась девочка. — А недотепа! Что ж у тебя все из рук валится?
Коля стал объяснять Сане, что Витя ученый, что он знает математику так, как ее не знает ни один учитель. Что он отличник из отличников в ленинградской школе. . .
— Ленинградец настоящий? — снова повторила вопрос девочка. На этот раз, как видно, Колины разъяснения дошли до ее сознания. — Что же ты раньше не сказал. Смотри, весь измазался рыбой. Садись-ка на койку! Из Ленинграда! Вот это город. Я в кино видела...
— Ребята! Ко мне! — завопил вдруг Коля, уставившись в иллюминатор.
— Катер! — спокойно сказала Саня, взглянув мимо Колиной головы. — Наш, из «Зари». Наверно, идет к «Богатырю» людей наших снимать. Видно, прогноз на длительный шторм. «Богатырь» может . сняться с якоря.
— Подожди, — схватил за плечо девочку Коля. — Ты говоришь, к «Богатырю»? К «Богатырю» катер идет?
— Где? Где катер, я не вижу!—тянется к иллюминатору Витя.— Ага! И я вижу. Во-он в море зарывается.
— Витя! Ты побудь здесь. Я на минутку к шкиперу!
Коля сам не свой. Ведь если Софрон идет с кунгасами и не может вернуться к «Богатырю», то он может пересадить Колю на встречный катер.
— Товарищ шкипер! — ворвался Коля в рулевую рубку. — Пересадите меня на катер,который к «Богатырю»! Пока они еще на траверзе, пересадите! Если бы им крюк делать. А то только пройти у нашего борта впритирку. Я перепрыгну. Пока катер не прошел еще. На траверзе пока! Дядечка Софрон!
— А если в воду свалишься?
— Я свалюсь?! Я матрос. А если с тонущего судна в спасательные шлюпки по канату спускаются? Да мы на учении даже ночью проходили высадку в шлюпки. . . Свалюсь?! Я же завтра получу звание матроса второго класса. — Коля видит, что шкипер колеблется. — А кто из-за вашей дочки в море нырял? — применяет он самый солидный козырь. — Кто?
— Ну, быть по-твоему, — говорит Софрон, — Семафор знаешь? Сообщи, чтоб подошли к борту.
— Ого! Семафор! И на русском, и на английском. . . несколько слов знаю. Где флажки?
— Вон за моей спиной, в ящике. Бросить штурвал и выйти с тобой на палубу не могу. Держись сам за леер. Или лучше позови хозяйку. Она поддержит.
— Не надо! Я сам. — Коля выхватывает из ящика два флажка и распахивает дверь на палубу. Ветер бросает в рубку охапку водяной пены.
— Не ту, малец. Выходить нужно с подветренной стороны! — крикнул Софрон.
Но юнга уже на палубе. Держась за поручень, он перебрался на другой борт катера. Волны сюда не попадают, но ветер все равно валит с ног. Ухватившись рукой за леер, Коля пытается работать флажками, но пляшущий на взбесившихся волнах буксир — плохая сигнальная площадка. Стоит на' миг оторваться от леера — и невозможно устоять на ногах.
Мальчик пытается обхватить коленями мокрую железную стойку, но она выскальзывает, стоит ему распрямиться.
«Нет, не смогу. Пропущу катер! И нужно же было строить из себя что-то! Почему б не позвать девчонку? Она бы помогла»,— казнит себя юнга.
— Сигналь, я за ноги придержу, — неизвестно откуда вынырнула Саня.
Пристроившись у его ног, она одной рукой обхватила стойку, другой — Колины колени.
Почувствовав твердую точку опоры, мальчик распрямился, поднял обе руки. Сигналит. На палубе катера никого не видно. Неужели не примут сигналы? Неужели пройдут мимо? Но нет. Катер меняет курс, идет к «Труженику».
— Ура-а! — кричит юнга. — К нам!
Ворвавшись в рубку, Коля почти скатывается в кубрик. Нужно попрощаться с Витей. Витя настоящий товарищ, он поймет, что Коля не может не вернуться на «Богатырь» в восемнадцать тридцать. Тем более такая оказия.
Следом за юнгой в кубрик влетает и девочка.
— Ты что ж не собираешься? — бросилась она к Вите. — Сидишь, как именинник! Катер пройдет мимо — только его и видели! Держи свой рюкзак.
— Витя не может, — выхватывает рюкзак из рук девочки Коля.— Он не перепрыгнет. Не рассчитает!
Коля видит горестную Витину фигурку, стоящую около койки с больным матросом. На какой-то момент у него вспыхнули угрызения совести — оставить друга одного на чужом катере. . .
— Ты из-за меня задумался? — спросил Витя. Он понимает состояние товарища. Он, наверно, на его месте и сам поступил бы так же. — Не надо! — просит он юнгу. — Не беспокойся. Ведь правда, я без дела катаюсь по Охотскому морю, а ты в команде. Ступай, ступай! — Заметив, что юнга не трогается с места, Витя старается подобрать самые веские убеждения. Они сейчас, правда, нужны не только для Коли, а и для него самого: — Я ведь могу на «Богатырь» и через три дня вернуться, а у тебя завтра экзамен. Опоздаешь — комиссия не станет ждать. . . Ступай. Мне уже совсем хорошо., .