На румбе 202
Шрифт:
О кунгасниках думал и Софрон. Каково сейчас кунгасам, если даже «Труженик» с трудом справляется с зыбью?
Вот буксир зарылся носом. По бешеным оборотам дизеля шкипер понимает, что оголился винт, что вместо воды он перемалывает воздух. Но через мгновение зыбь придавливает корму — и перегруженная машина начинает стонать, задыхаться. Так долго продолжаться не может.
Софрон пристально всматривается в береговую полосу, мимо которой медленно ползет его караван. Где-то тут, неподалеку, впадает в море речушка. На ней стоит соседская артель «Приморье», Во время отлива через перекаты в устье не войти.
Софрон взял немного вправо. Бортовая качка резко усилилась.
На серой кромке берега обозначилось яркое белое пятно. Устье. Морские волны вступают в бой со вздыбившейся рекой.
Не раздумывая больше, шкипер направил буксир в пенную толчею. Сразу исчезла видимость. Но тут же под килем «Труженика» заскрипела галька, одно касание грунта, другое, третье и, перевалив через перекат, буксир оказался в затоне. Следом за ним один за другим в устье реки вползли все три кунгаса. Качка сразу прекратилась.
Софрон резко положил руль на левый борт, и кунгасы ткнулись в мягкий песчаный берег.
Шкипер с трудом разжал побелевшие от напряжения пальцы. Словно обрадовавшись освобождению от штормовой нагрузки, в машинном отделении звонко затарахтел дизелек.
— Ну-ка, цыц! — Софрон нажал на посту управления кнопку с надписью «стоп». Сделав по инерции несколько оборотов, двигатель нехотя остановился. В наступившую тишину явственней донесся с открытой палубы вой взбесившейся «Курилки».
— Эй, в кубрике! — окликнул ребят Софрон. Никто не отозвался. Софрон нагнулся над внутренним трапом и прислушался. Из кубрика вырывался такой дружный храп, что шкипер улыбнулся. «Намаялись «богатыри»! Да и Ванюшку, видно, малость отпустило. Тоже к мальцам подстроился».
— Сейчас побужу! Сколько ж можно дрыхать? — скользнула из кухни на трап Саня-хозяйка.
— Не трожь! Пусть поспят, — остановил дочку Софрон. — Да и ты бы отдохнула, Санек, пока я схожу кунгасников проведаю.
Навалившись плечом на дверь рулевой рубки, превозмогая сопротивление ветра, шкипер выбрался на палубу. Несмотря на дневное время, вокруг «Труженика» бесновался серый мрак. Ворочая громады черных туч, ураган яростно разрывал их об острые кромки сопок. Беспорядочные клочья облаков неслись над бухтой клубящейся дымовой завесой. Подав с подветренного борта на берег сходню, шкипер спустился на мокрый песок. На песке, в нескольких шагах от буксира, стояла женщина в рыбацких сапогах, зюйдвестке и брезентовой куртке. Рядом с ней, в такой же брезентовой куртке, доходившей ему до пят, стоял мальчик. Прикрыв от ветра лицо тыльной стороной ладони, он старался прочесть название буксира.
— Эй, шкипер, свои кунгасы привел? — стараясь перекричать ветер, спросила женщина,
— А то чьи же? — удивился Софрон. — Свои, конечно.
— Нет наших! — горестно всхлипнул мальчик и, резко повернувшись, быстро пошел от буксира.
— «Заря»?— сложив ладони рупором, прокричала женщина.
— Она! — ответил Софрон.
— Из дому?
— От «Богатыря». С солью!
— Уберег! — похвалила женщина —А как в бухту вошел?
— Нормально. Правда, пару раз чирканул килем по гальке, но, в общем, нормально.
— Осадка у тебя немалая,— оглядела корпус буксира женщина, а до прилива еще часов пять осталось. — Раньше в море тебе не выйти!
— Куда ты меня гонишь? — обиделся на негостеприимную хозяйку Софрон. — Пока «Курилка» не убьется, я никуда выходить и не собираюсь!
— Да, не раньше как через пять часов, — не слушая Софрона, повторила женщина.
— Если что нужно будет, заходи в диспетчерскую! — Она показала на стоящую над обрывом бревенчатую избу и заторопилась за уходящим мальчиком.
— Врача бы нужно! Моториста отправить на медпункт! — крикнул вслед шкипер, но женщина не услыхала.
— Если что надо, заходи! — еще раз прокричала она и растворилась в полумраке.
«Видать, что-то у приморцев приключилось, — думал, шагая к кунгасам, Софрон. — Ишь как взвихорились и баба и пацан. И никто из рыбаков встречать нас не пришел. Видать, что-то неладное приключилось».
Витя проснулся потому, что перестало качать. Он приподнял голову, осмотрелся. На противоположной койке, зябко согнувшись калачиком, спит Коля. Тишина. Буксир не шелохнется, не слышно дизеля. Когда после работы у насоса Витя забирался на койку, все кругом гудело и трещало, он даже влезть сразу не мог. Буксир болтался, как ванька-встанька. Витя спустил ноги с койки. Попутно отметил, что так и спал — не разуваясь. Вот бы мама увидела! Он вскочил на ноги и пошатнулся. Чтоб удержать равновесие, мальчик уперся рукой о стенку кубрика, заглянул в иллюминатор. . . и обмер. Со всех сторон простиралась желтая песчаная отмель.
— Коля, вставай скорей! Мы сели на мель! — бросился он к другу. |
— Отстань! — промычал юнга-
— Да нет, правда! Наш буксир на мели! — Витя стал тормошить разоспавшегося приятеля.
— Ну и дает! Прямо через борт заливает! — приоткрыл один глаз юнга. — И надо ж такое придумать — на мели. Ты как, сам придумал или в книжке вычитал?
— Не веришь? Посмотри!
Коля нехотя приподнялся на локоть и протер рукавом тельняшки запотевшее стекло.
— Да-а, — протянул он, явно стараясь оттянуть ответ. — А где же дядя Софрон?
— И кунгасы на берегу стоят! Видишь, куда их вытащили! — закреплял свою победу ленинградец. — Только я не понимаю, как они это сделали. Не разгружая?
— А их никто и не таскал! Отлив, — внесла ясность появившаяся в кубрике Саня-хозяйка. — У нас тут приливы больше четырех метров бывают.
Отлив. Вите, конечно, приходилось неоднократно читать про приливы и отливы. Он даже знал, что это явление связано с силой лунного и солнечного притяжения. Но вот увидеть воочию лежащие на боках огромные, похожие на китов кунгасы! И надо же быть таким болваном— неизвестно для кого и для чего таскать с собой приемник и не взять фотоаппарата! Ну, кто из ребят поверит ему без снимков, какие бывают отливы!