На службе Отечеству
Шрифт:
Остальное оказалось делом техники. Теперь бойцы, выполняя приказ командира взвода, конвоировали пленного. Так и предстал передо мной фриц в одних штанах, с полотенцем на шее и с полнейшим недоумением на физиономии. Я решил тут же его допросить.
– Из какого полка? Какими силами обороняются Лесные Халупы?
Фашист стал длинно и путано говорить, то и дело повторяя слова "Гитлер капут". Переводчика же не было. Выручил один из конвоиров:
– Четыреста пятьдесят третьего пехотного полка, двести пятьдесят третьей пехотной
– Ведите, - махнул я рукой, - пусть капитал Бухарин переправит в штаб полка.
– И заторопился к месту затихшей схватки.
Метров через двадцать повстречал раненых. Небольшого росточка, перепачканный грязью, с перевязанной рукой .боец поддерживал грузного, на голову выше его товарища. Ординарец остановил их:
– Что там, ребята?
– Да фрицы драпанули.
– Как драпанули?
– вырвалось у меня.
– Кто остался жив, товарищ капитан!
– узнал меня чернявый боец. Через камыши рванули. Разве за ними угонишься!
Какая досада! Но сделать уже ничего было нельзя. Всполошили немцев. Со стороны Лесных Халуп застучали пулеметы. Вскоре ним присоединился говор автоматов. Неподалеку от нас упало несколько осветительных мин. В кустарнике вспыхнул огонь, тускло осветив блестящие от дождя листья, мокрые лица бойцов. С запада донесся глухой рокот, и почти тут же послышался свист падающих на излете снарядов. Мы невольно пригнулись. Снаряды взорвались правее нас. С визгом над головами пролетели осколки. Второй залп угодил несколько левее и дальше. По разрывам нетрудно было догадаться: вели огонь батареи калибра 105 мм. Фашисты пока не нащупали нас, но уже забеспокоились. Опыт подсказывал, что вот-вот будем обнаружены. Стоит попасть в поле зрения немецких наблюдателей, как вражеские артиллеристы сосредоточат огонь в нужном квадрате. Профессиональной выучке немецких артиллеристов можно позавидовать.
– Броском!
– крикнул ординарцу и сопровождающим автоматчикам.
Мы было поднялись для броска, но тут на поляну выбежала два бойца.
– Кто такие?
– Товарищ капитан!
– подбежал запыхавшийся сержант.
– Капитан Пресняков передал: первая группа форсировала старицу.
– Ясно, товарищ сержант. Сопроводите меня к Преснякову.
– Слушаюсь.
Поискал глазами автоматчиков. Ближе других стоял командир отделения.
– Младший сержант, возьмите одного из подчиненных и - к капитану Бухарину. Передайте: пусть сразу же направляет прибывших к старице, не дожидается, когда переправятся все.
Младший сержант бросился выполнять приказания, а мы двинулись напрямик через пойменный луг. Дождь начал быстро стихать, но высокая трава хлестала по ногам, обдавая нас тучей брызг. Мокрое обмундирование липло к телу, кожу щипало. Воздух был вязким, каким-то плотным. Ракеты и костры от осветительных мин мерцали все тусклее и тусклее. Вначале я не понял, что происходит, но, когда вышли на берег старицы, увидел, что вслед за нами, со стороны Вислы, быстро ползет туман.
– Пулемет сюда, давай пулемет, - донесся до меня приглушенный голос.
– Товарищ капитан!
– позвал сержант-связной.
– Адъютант старший батальона здесь.
Обошел разлапистый ивовый куст. Группа пулеметчиков переправлялась через старицу. Нагруженные боеприпасами, держа в руках станковые пулеметы, бойцы продирались через камыши и затем по пояс в воде двигались к тому берегу. Капитан Пресняков напутствовал командира взвода:
– Барсюк, от Чугунова не отрывайся. Держи с ним локтевую связь. Буду переправляться следом. Дождусь только связного от комбата.
– Чего его ждать, Игорь Тарасович, я здесь.
Пресняков, шагнув ко мне, хотел было что-то сказать, но не успел. Послышался нарастающий визг, затем глухой удар, и визг словно захлебнулся в болотной жиже. Буквально в трех шагах от нас разорвался снаряд.
Осколки уже давно разлетелись, а мы как плюхнулись в грязь, так и лежали, не в силах оторваться от земли. Когда наконец вскочили, то пришлось счищать с себя жидкую грязь вперемешку с тиной. Но болотный запах успел "вцепиться" в мокрые гимнастерку и брюки.
– Фу, черт!
– отплевывался рядом Пресняков.
– Аж в рот дрянь попала.
– Наверно, шальной?
– Похоже, вроде бы фриц нас пока не засек.
После небольшой паузы Игорь Тарасович продолжил:
– Чуть было не сыграли в ящик. Кто-то из нас везучий.
– Возможно, - облегченно вздохнул я и перевел разговор ни другое: Так ты говоришь, Чугунов через старицу переправился?
– Только что. Пулеметчики переправляются.
– Это неплохо. Аушев с ротой Ковалева вот-вот будут здесь.
Последними форсируют минометчики. Их бы сразу дальше, но посмотрим, как сложатся дела.
Разговор прервал стук крупнокалиберного пулемета с левого фланга. Торопливо заахала, как будто кто тяжелым молотом вбивал гвозди, сдвоенная немецкая пушка.
– Никак, со стороны Доротки?
– Да, оттуда, Александр Терентьевич, - ответил адъютант старший.
– Этого еще не хватало! Кто же фрицев мог там потревожить?
– Полковые разведчики, - высказал догадку Пресняков.
– Они туда загнули. Кому же еще там быть.
Пушка и пулемет все били и били, рассеивая по фронту и в глубину веер пуль и снарядов. Набирала силу ружейно-пулеметная стрельба и со стороны Лесных Халуп. Но пока она была бесприцельной: фашисты палили, скорее всего, для очистки совести.
Противник, естественно, уже знал, что мы высадились: об этом, несомненно, донесли оставшиеся в живых солдаты из боевого охранения. Но то, что мы так продвинулись, гитлеровцы вряд ли предполагали. Прибыло донесение от лейтенанта Елагина: находится в первой траншее.