На службе Отечеству
Шрифт:
– Пошли!
– Голос Преснякова выдал его волнение.
– Все ли только?
Как бы в ответ на его слова послышалась стрельба по всей ширине фронта нашей атаки. По боевому порядку батальона ударили фашистские пулеметы, а спустя минуту подали голоса артиллерийские и минометные батарей врага. Бой начал набирать силу. Меня беспокоила мысль: сумеют ли роты добежать до второй траншеи гитлеровцев? Тогда мы получали преимущество, заключающееся в том, что вражеская артиллерия, боясь зацепить своих, прекратит обстрел. К сожалению, произошло худшее: приблизительно на середине поля бойцам пришлось залечь под губительным огнем. Командиры рот просили огневой поддержки.
Оборона врага оказалась достаточно насыщенной огневыми средствами.
От командира полка прибыл связной. Майор Павлюк находился на острове с группой разведчиков и автоматчиков. Меня известие обрадовало. Отправил Валентину Евстафьевичу донесение о результате форсирования. Пока связисты тянули с НП в роты кабель, пошел в роту Ковалева.
Полную картину закончившейся схватки составить было трудно. Пелена тумана, затягивая землю, скрывала стерню, разбросанные взрывами снопы; на месте воронок туман казался более темным, темными буграми выделялись и тела погибших.
Хорошо разглядел я лишь одного немецкого офицера. Быть может, потому, что чуть не наступил на него, огибая обрушенные снопы (не позволяла крестьянская жилка топтать хлеб!). С зажатым в руке пистолетом скорчился он у окопа, из рваной раны еще сочилась кровь.
– Ляхова работа, - кивнул в сторону убитого подошедший Ковалев.
– Лях впереди меня бежал. Немецкий станковый пулемет как врежет вон оттуда! Ковалев показал вдоль окопа.
– Слышу, кто-то из наших со стоном упал. Подкосил. "Ах ты, зануда!" - выхватил из-за пояса гранату Лях. Тут я обогнал его. Вижу ход сообщения, окоп. Фриц из пистолета целится в меня. Хочу остановиться, а не могу, бегу по инерции. "Вот твой и конец, Иван!" подумал. Но кто-то свалился на немца, всадил ему штык между лопаток. Гляжу и глазам не верю: опять Лях.
– Представить к награде и за пулемет, и за спасение командира.
– Слушаюсь, представить.
Наших бойцов среди погибших, даже несмотря на артиллерийский и минометный обстрел, было мало. Этому способствовало то, что роте удалось сохранить внезапность при атаке.
Хотя немцы и заставили нас залечь, по чувствовали себя теперь неуверенно. Это было видно по излишней нервозности, с какой они на протяжении первого часа несколько раз и совсем без надобности открывали ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Этот бессистемный огонь был платой за страх, за то, что дали нам возможность зацепиться за берег Вислы.
Понимая, что враг вот-вот обрушится на нас, мы готовились к обороне. Станковые и ручные пулеметы, противотанковые ружья ставили с таким расчетом, чтобы они огнем по возможности перекрывали друг друга. Наконец нашлось дело и для нетерпеливого командира взвода противотанковых ружей. Большую часть истребителей танков пришлось выдвинуть на танкоопасное направление - идущую из Лесных Халуп дорогу. Сведения о возможности появления танков принесли вернувшиеся от Лесных Халуп разведчики Блохина. Тут же полковые саперы Отпущенникова ставили мины. Пригодились нам и заранее подготовленные нештатные саперные отделения рот. Бойцы готовили основные и запасные огневые позиции. Связисты с группой солдат отрывали укрытие под батальонный наблюдательный пункт.
Мы торопились. Пока держался туман, он нас спасал. Немцы, видимо еще толком не разобравшись в обстановке, продолжали вымещать злобу на прибрежных камышах.
Так продолжалось часов до четырех. Начинался рассвет. Прибежал связной.
– Товарищ капитан, немцы накапливаются на восточной окраине Лесных Халуп.
В это время со стороны противника донесся звук орудийных залпов. Пролетевшие над нами снаряды вспороли землю где-то под обрывом. Второй залп лег ближе, третий накрыл участок траншеи. Зацепило кого или нет? Взрывом снаряда порвало кабель, повредило аппараты. А как необходима сейчас была связь с ротами! Связисты возились с аппаратом, но у них пока не ладилось. Я от нетерпения и тревоги не находил себе места. Наконец кто-то радостно закричал: "Есть связь!" Меня соединили с Ковалевым.
– Как там у тебя?
– Пока нормально, жду "гостей". Вот-вот пожалуют. Встречу как подобает.
– Подпускай ближе, заранее себя не обнаруживай. Понял меня?
– Так точно, понял. Подпустить и кинжальным огнем уничтожить.
– Соседей тоже предупреди, особенно пулеметчиков. С ними и с Чугуновым пока связи нет.
– Сейчас предупрежу.
– Давай, Иван Архипович, действуй!
Но как ни ожидали противника, он все же появился как-то внезапно. В сереющем воздухе обрисовалась плотная цепь. Бойцы в первое мгновение даже растерялись: так близко оказался враг, - но приказ помнили твердо, без общей команды огня не открывали. Немцы приблизились. Тогда и резанули длинные очереди пулеметов и автоматов, брызнули огнем винтовки. Хлесткий прицельный огонь разрубил немецкую цепь на куски, но не остановил ее. Фашисты продолжали бежать навстречу ливню пуль, петляли, падали, словно натыкались на невидимые препятствия. И только перед самой траншеей начали поворачивать, отходить. Однако мало кому удалось уйти; разве что раненые сумели уползти под покровом тумана.
Подошел лейтенант Елагин:
– Почин сделан, Александр Терентьевич.
– И неплохой, по-моему, почин-то!
– Куда уж лучше, - кивнул Иван Иванович в сторону, откуда перед этим появилась немецкая цепь.
Туман на глазах рассеивался, и сквозь истончающуюся белесую пелену вся яснее проступали темные пятна. Гуще всего усеивали они землю перед участком 5-й роты, куда было нацелено острие контратаки противника. Постепенно пятна принимали очертания человеческих фигур.
– Порядком положили, - вздохнул Иван Иванович.
Елагин любил жизнь и всем сердцем ненавидел смерть, как только может ее ненавидеть здоровый и добрый человек.
– Вот и пришли, - послышался чей-то голос.
Мы оглянулись. К нам спешили майор Кулябин и командир роты связи старший лейтенант Ландаков. Рядом с ним бежал с катушками за плечами сержант, а немного левее - еще два бойца.
– Откуда, Михаил Григорьевич?
– спросил я Ландакова.
– Все мы оттуда, товарищ капитан, - улыбчиво ответил Лайдаков. Теперь уже с левого берега. Майор Модин говорит: не возвращайся, пока не будет проводной связи Алтунина с командиром полка.
Майор Павлюк с разведчиками, саперным взводом и ротой ПТР полка после переправы перебрался к подножию обрыва. Ландаков повернулся к сержанту:
– Дыжин, установить аппарат комбату!
Оказалось, Ландаков установил связь с командиром полка и прямо от него прибыл к нам.
– Как там, у Павлюка?
– не удержался я от вопроса.
– Нормально, - еще больше заулыбался Ландаков.
– Остальные батальоны вот-вот должны подойти. Вот вы тут кашу заварили, это да! Только и слышно по телефонам: Алтунин, Алтунин, Алтунин... Интересуется дивизия, корпус, армия. Дела-а-а! Начальник штаба не знает, как от звонков отбиться. Ночью донесли: плацдарм захвачен, а что дальше, продвинулись или отошли?! Нам не видно. Связи нет. Начальство торопит.