На службе у олигарха
Шрифт:
— Перепишу, Леонид Фомич, — пробормотал я, сражённый железной логикой.
— Уж постарайся. — Он иронически хмыкнул. — Лента не в тон.
— Что, извините?
— Лента на шляпе к юбке не подходит. Зелёное к коричневому. Почему надо всему тебя учить?
— Спасибо, Леонид Фомич, учту… Просьбишка есть небольшая.
— Ну?
— Стариков бы съездить повидать. Хоть на часок.
— Даже не думай, — огорчился Оболдуев. — Как тебе в голову пришло? Да тебя повсюду стерегут.
— Кто, Леонид Фомич?
— Как кто? У Гарика поделыцики остались, крутые, доложу тебе, ребята. Ты им весь бизнес разрушил. Они с тобой
Протянул недопитую чашку с вензелем Кентерберийского аббатства. Большая честь. Я подлетел из-за своего столика на полусогнутых, с поклоном принял чашку, окунул морду в коричневую жижу. У Оболдуева блёклые выпуклые глазёнки дьявольски фосфоресцировали. Наслаждался моим унижением, а моя душа скулила.
Побег, думал я. Но куда, Лиза, куда?
Глава 25
Год 2024. Деверь
Неподалёку от Гостиничного двора из кустов Мите наперерез накатилась худенькая маленькая фигурка — «тимуровец» Ваня Крюк. Митя от неожиданности чуть не поддал ему ногой: «тимуровец» вцепился в него, пытаясь оттащить из светового круга.
— Ты чего, Вань, обкурился, что ли? — пристыдил Митя пацанёнка. — Так ведь недолго погибнуть под жерновами истории.
Пацанёнок пищал что-то несуразное, всё же пришлось дать подзатыльник, чтобы успокоился. Наконец из путаных объяснений удалось понять, что, пока Митя отсутствовал, «тимуровец», как велено, сидел в номере, гонял чаи, жевал жвачку и разглядывал картинки в журнале «Секс и прогресс». Подшивка этого журнала, издаваемого в Штатах специально для руссиян, имелась в каждом гостиничном номере, вместо Библии. Потом пришёл какой-то черномазый и выкинул его из окна. Успокоившись, пацанёнок похвастался, что успел откусить черномазому палец. Врал, конечно, жался к Митиной ноге, как щенок.
— Что ж, — сказал Митя, — спасибо, что предупредил. Посмотрим, что за черномазый… А ты, вообще, зачем здесь? Сутки давно прошли, своё отработал. Больше ты мне не раб.
— Могу ещё поработать, дяденька Митрий. Даже бесплатно.
Смотрел умоляюще, личико сморщилось в кулачок. Митя его понимал. Какой из московских беспризорников не мечтает обрести постоянного хозяина? Он и сам симпатизировал смышлёному «тимуровцу», но к чему ему такая обуза.
— Нет, Ваня, придётся расстаться. Вот тебе ещё доллар, и вали отсюда.
— Дяденька Митрий, — захныкал пацанёнок, — не гони меня, вдруг пригожусь.
Он сам вряд ли верил в то, что говорил. Митя, не оборачиваясь, направился в гостиницу.
Он ещё не совсем пришёл в себя после столкновения в бистро, хотя уже сообразил, что повязать его хотели безусловно не миротворцы. Если бы это были они, автоматически вступила бы в действие городская система перехвата «Беги, русак, беги» и на многочисленных табло в метро, в шопах, на улицах высветилась бы его физиономия с присовокуплением суммы награды за поимку. А раз этого не было… Но кто тогда? По всему выходило, Деверь. Кроме него в Москве нет силы, способной разыграть подобную мистификацию. Тогда вставал другой вопрос: зачем ему это понадобилось? Митя сам искал с ним встречи…
В номере не оказалось никакого черномазого, зато двое мужчин, передвинув стол к окну, пили спирт. Одного Митя знал — сосед по гостинице Джек Невада, банкир из Саратова, загулявший
— Давай, Митяй, — устало махнул рукой банкир, — присоединяйся. Третью бутыль ублажаем, а веселья как не было, так и нет. Верно говорю, Савельич?
Незнакомец пытливо смотрел на Митю, и не было заметно, что он пьян.
— Извините за вторжение, — произнёс он сильным рокочущим голосом. — Если вам не по душе наше общество, мы сейчас уйдём.
Митя насторожился: голос он узнал, казалось, мерное звучание дотянулось к нему из северных лесов, но как такое могло быть? В непривычном старомодном обращении чудилась лёгкая насмешка, но не злая, свойственная лишь уклонившимся от перевоплощения.
— Почему же, — возразил он в тон. — Всегда рад гостям… Вы тоже здешний постоялец?
— Не совсем. — Мужчина улыбался. — Заглянул по делам, встретил Неваду, у нас общие знакомые в Саратовской губернии. Вот, засиделись… Мы всё равно уже собирались уходить.
— В казино потопаем, — поддержал банкир, потянувшись за бутылью. — Вчера африканских тёлок завезли, можно славно оттянуться.
Митя не спросил, почему они засиделись именно у него в номере. Лишний вопрос. Взгляд меднолобого незнакомца натурально гипнотизировал, пришлось подключить блок психологической защиты. Тот сразу это почувствовал, насмешка стала откровенной. Кто он? Враг или друг?
— Не желаете составить компанию? — предложил незнакомец. — Втроём веселее, и дешевле выйдет… Ах, извините, забыл представиться. Прокл Савельевич Переверзев, бизнесмен.
— Митя Климов, уполномоченный по Северам.
При этих словах у него повело челюсть, будто заклинило. Психоблок едва выдерживал напор незнакомца, но страха не было. Он принял из рук Невады чашку со спиртом, осушил одним махом. Питьё отменное: свекольный суррогат с добавкой табачной крошки. Банкир и Прокл Савельевич последовали его примеру, но Невада не сдюжил. Неизвестно какая по счёту доза произвела на него отрезвляющее действие. Бормоча извинения, он кинулся в угол комнаты и там долго, с наслаждением блевал, согнувшись в дугу. Вернулся за стол одухотворённый. Набулькал новую чашку. Заметил с облегчением:
— Ну вот, теперь можно и к девочкам.
— Уполномоченный по Северам… — пророкотал с улыбкой Прокл Савельевич. — Это что же такое? Работаете на СД?
Митя понюхал чёрную хлебную корочку.
— По-всякому бывает, — похвалился он. — Имею звание почётного осведомителя миротворческих сил.
— О-о! — воскликнул Джек Невада. — За это надо выпить. Прошу встать. За великую Америку. Виват, господа!
Выпил в одиночестве, но лихо. Ни Митя, ни Прокл Савельевич не пошевельнулись.
— Значит, тебе, Митяй, положена плазменная пушка? — уважительно спросил Невада, хрустя огурцом.