На стальном ветру
Шрифт:
– На что это было похоже на голокорабле?
– спросила Джун, как только они выбрались из паутинообразной впадины обратно в высокогорье.
– Когда "Занзибар" отчаливал, я была очень близка к тому, чтобы перебраться на борт, но чувствовала, что здесь моим талантам будет лучшее применение.
– Собирать старый космический мусор?
– спросил Педру.
– У вас очень прямолинейный оборот речи, не так ли?
Чику бросила на Педру предупреждающий взгляд и сказала: - У них впереди трудные времена. Распределение ресурсов, напряженность внутри местного каравана, вся эта дурацкая история с замедлением скорости.
– Я слышала о "Пембе", - сказала Джун.
– Но тогда, кто этого не сделал? Что-то настолько плохое, что попадает в заголовки газет. Они были идиотами, когда ставили против физики.
– Физика, похоже, была на их стороне, по крайней мере, на некоторое время, - сказала Чику.
– Физику это совершенно не волнует.
– Это был ужасный несчастный случай, но нет причин закрывать все исследовательские программы. С другой стороны, кажется совсем несправедливым, что нам приходится делать все это в одиночку. Голокорабли были проектом для всей солнечной цивилизации, жестом на века. И раньше здесь проводились исследовательские программы, не только в караване - все лаборатории и объекты работали над проблемой Чибеса. Но, вернувшись домой, все сдались, предоставив нам решать проблему самостоятельно. По сути, нас вывесили сушиться.
– Вы и мы. Это интересная перспектива. Как будто ваша моральная система отсчета - это система Чику на голокорабле, а не та, с которой я разговариваю.
– Она запутывается, - сказал Педру.
– Слышали бы вы, как она назвала меня раньше.
– Программы по физике здесь были дорогими, опасными и ни к чему не приводили, - сказала Джун.
– Это единственная причина, по которой их закрыли. Вы упомянули Санди, Чику, - с ней действительно все так плохо?
– Она сама сделала свой выбор.
– Математика - ужасное призвание. Это так же безжалостно, как гравитация. Это поглощает душу. Рядом с черной дырой есть кривая, называемая последней стабильной орбитой. Как только вы опуститесь ниже этого радиуса, никакая сила во Вселенной не сможет остановить ваше падение до конца. Именно это случилось с вашей матерью - она подплыла слишком близко к теории, опустилась ниже последней стабильной орбиты. Вашему отцу, должно быть, ужасно тяжело.
– Они были счастливы вместе.
– Но она видела потрясающую, океаническую печаль Джитендры. Да, бывали хорошие дни, когда мысли Санди возвращались к мелководью, но гораздо больше, когда ее там вообще не было.
– Возможно, однажды она снова всплывет на поверхность, - сказала Джун.
– Мы должны пожелать твоей матери всего наилучшего. Ах, подождите. Что это?
– Я не знаю.
В шлеме Чику зазвучал сигнал тревоги, и в поле ее зрения сердито запульсировал красный индикатор статуса, но системы жизнеобеспечения и двигательные функции костюма не регистрировали никаких проблем.
– Кажется, со мной и с моим костюмом все в порядке.
– Мы все это понимаем, - сказал Педру.
– Это не наши костюмы.
– Они рассылают это всем, кто находится снаружи, - сказала Джун.
Голос, возможно, записанный на пленку, говорил: - Общий вызов на поверхности, сектор Текарохи Хай. Действуют чрезвычайные меры. Немедленно вернитесь на опорную стоянку. Повторяю, немедленно вернитесь на опорную стоянку. Соблюдайте все меры предосторожности в отношении окружающей среды. Это не учебная тревога. Повторяю, это не тренировка.
– Что происходит?
– спросил Педру.
– Что-то не совсем оптимальное, - сказала Джун.
– Возможно, сейсмическая активность. Хотя обычно у них есть дни для предупреждения перед чем-то серьезным.
– Это вероятно?
– спросила Чику. Она вспомнила что-то о том, что поверхность Венеры постоянно обновляется восходящими потоками, очищается от кратеров. Стойте неподвижно достаточно долго, и в конце концов земля, на которой вы находились, всплывет на поверхность, закроется под остывающим покровом пепла и магмы. Это продолжалось в течение бессмысленных вечностей.
– Прошли сотни лет с тех пор, как в секторе Текарохи происходили какие-либо извержения или потоки лавы, - сказала Джун, - так что маловероятно, что что-то произойдет как раз в тот момент, когда мы появимся.
Педру спросил, - Вы можете вызвать Имриса?
– Пытаюсь, но все местные каналы связи на данный момент заблокированы. Они распространяют это предупреждение по всем каналам. Это само по себе странно - там все еще должно быть достаточно места. Знаете что? Мне это начинает не нравиться.
Сообщение повторялось, повторяя предписание вернуться к опорной стоянке. Там было бы безопасно, подумала Чику, что бы ни происходило или вот-вот должно было произойти. Конечно, было немного мест менее безопасных, чем находиться на поверхности Венеры в скафандре, который должен был доводить себя до исступления только для того, чтобы помешать ей зажариться. Какой-то животный инстинкт гнал ее обратно в нору. Она хотела оказаться в помещении, под землей, где было прохладно и темно, и мир не пытался превратить ее в лепешку.
– Ваши конкуренты, - сказала она.
– Может быть, они пытаются все испортить?
– На самом деле это не в их стиле. Набрасываться на меня, да. Но рассылать фальшивые предупреждения о чрезвычайных ситуациях? Это была бы новая территория для них. Не говоря уже о том, что это весьма незаконно и может привести к человеческим жертвам.
– Что нам следует делать?
– спросил Педру.
– Думаю, мы должны делать то, что нам говорят. Мы все равно собирались вернуться к опорной стоянке, и если действительно возникнет проблема... что ж, мы же не хотим торчать снаружи в этих костюмах.
– Именно об этом я и думала, - сказала Чику.
– Активные системы охлаждения скафандров потребляют много энергии, и я не знаю, сколько времени у нас будет, прежде чем потребуется пополнение аккумуляторов. Здесь вы не можете рассчитывать на быстрое прибытие спасателей.
– Ненавижу эту планету, - решила Чику.
– Добро пожаловать на Венеру. Она настоящая стерва.
– Вы говорите, как моя прабабушка.
– Должно быть, у нас были схожие взгляды на жизнь. О, подождите - связь, кажется, устанавливается. Это Имрис. Не возражаете, если мы на несколько секунд уединимся?