На стальном ветру
Шрифт:
Она имела в виду другой ровер. Вдвоем они отнесли искореженный предмет на заднюю грузовую платформу транспорта. Джун опустила его в прочную белую коробку с мягкой обивкой внутри и закрыла крышку.
– Я подержу его при поверхностном давлении до тех пор, пока не буду уверена, что внутри него нет газовых карманов. Сотня атмосфер действительно может испортить вам день.
– Мекуфи что-то говорил о том, что вы собираете экспонаты для коллекции, - сказала Чику, надеясь, что какая-нибудь светская беседа сможет растопить лед.
– Когда мы разговаривали с Имрисом Квами, он сказал, что это связано
– Да, в моем музее.
– Джун набирала команды на внешней панели коробки.
– Я собираю артефакты ранней роботизированной космической эры, пока они не провалились в историю. Вы были бы поражены, сколько всего еще здесь хранится, ожидая, когда о нем забудут. Правда, во внутренней части Солнечной системы их немного - хотя на орбитах, обращающихся вокруг Солнца, все еще есть отработанные ступени ракет-носителей, если вы знаете, где искать. Но на самом деле меня не интересует тупая ракетная техника. Мне нужны роботы, зонды, существа с рудиментарным интеллектом. В данном случае это очень элементарно. Но вы не можете проводить резких различий. Это все равно что копаться в костях ранних гоминидов. Нет ни одной точки, в которой мы перестали бы быть обезьянами и начали бы быть людьми.
– Она похлопала по коробке одним из когтей своего костюма.
– И эта невзрачная вещица все еще является частью родословной. В нем есть какая-то схема, какое-то грубое разветвление "решение-действие". Это ставит его на путь к интеллекту, хотя и довольно далеко от ИИ и Производителей.
– Вы прожили долгую и интересную жизнь, - сказала Чику.
– Это то, чем вы всегда хотели заниматься?
– Кто-то должен организовать и задокументировать все это, так что с таким же успехом это могу быть я. Ваша прабабушка была не из тех, кто любит сидеть сложа руки, когда нужно сделать работу, не так ли?
Чику с большой осторожностью подбирала слова.
– Вообще-то, забавно, что вы упомянули Юнис.
– Я думала, вы пришли спросить меня об Аретузе.
– Мы это сделали, - сказал Педру.
– Что ж, вы сделали то, о чем просили Паны. Вы можете сказать им, что если бы Аретуза хотела поговорить с ними, она бы уже это сделала.
– Я здесь не только из-за морского народа, - сказала Чику.
Джун подошла к платформе управления марсоходом и приготовилась подняться на борт.
– Что же тогда? Пейзаж? Благоухающий воздух?
– Я связалась со своей прабабушкой.
– Мило. Нет, правда, я очень рада. И что она хотела сказать? Что Святой Петр шлет свои наилучшие пожелания, а на той стороне все прекрасно? У меня правильная религия, не так ли?
– Я встретила танторов.
Воцарилось молчание. Джун не пошевелилась. Она выглядела застывшей тут, заключенной в геологическую неподвижность, обреченной снова слиться с ландшафтом. Чику взглянула на Педру. Она задавалась вопросом, не совершила ли она ужасного просчета.
Наконец Джун сказала: - Повторите то, что вы мне только что сказали.
– Я встречалась с танторами. И я поговорила с конструктом на борту голокорабля.
– У меня есть интерес к "Занзибару". Я слежу за новостями. Я слежу за событиями. Никто не знает о танторах. Они не являются достоянием общественности. Они даже не на грани того, чтобы стать слухами.
– Произошел несчастный случай, выброс воздуха в одной из наших камер. Я имею в виду, одной из них. Я провела кое-какие расследования... Я имею в виду Чику Грин, мою версию на голокорабле.
– Она сдалась. Просто было слишком трудно разделить две версии самой себя.
– Я нашла дорогу в Тридцать седьмую камеру, расположенную в передней части "Занзибара", - камеру, о которой никто не знает. Я познакомилась с конструктом, искусной имитацией моей прабабушки. Тем, кому вы помогли появиться на свет и помогли тайно проникнуть на борт голокорабля, чтобы присматривать за танторами. С тех пор она была там и ждала. Вы не можете игнорировать меня сейчас, не так ли? Есть только один способ, которым я могла бы узнать все это.
Через минуту Джун спросила: - Как она?
– Очевидно, все еще жива, но повреждена. У нее полностью испорчена память, и она едва помнит что-либо из того, что происходило до "Занзибара", кроме того факта, что вы помогли ей, когда она попала в беду - когда она пряталась, убегала от чего-то.
– Скорее всего, от Когнитивной полиции - она была нелицензированным искусственным интеллектом.
– Более того, - сказала Чику.
– Она назвала мне имя, и...
– Не здесь, - сказала Джун, прежде чем Чику успела произнести еще хоть слово.
– Я прошу вас о помощи. Если не для меня, то для моей матери. Вы помогли Санди и Джитендре много лет назад.
– Ваша мать рассказывала вам о танторах? Она, по крайней мере теоретически, знала об их существовании.
– Нет. Я не разговаривала с ней много лет. Никто этого не делал.
– Вы из какой-то чрезвычайно странной семьи.
– Спасибо. Если бы я могла выбрать что-то другое, я бы так и сделала. Но дело не во мне. Речь идет о том, что вы и ваши друзья привели в движение. Таковы последствия; теперь вам придется иметь с ними дело.
– Вы думаете, я не знаю о последствиях?
– Если нам не следует разговаривать здесь, - сказал Педру, - то где бы вы предложили?
– Подождите.
– Пауза, затем: - Имрис? Это я. Да, очень хорошо. Да, я встречалась с ними обоими - они сейчас со мной, вместе с находкой. Да, упакованы и навьючены - мы можем немедленно отправляться в обратный путь.
– Обращаясь к Чику, она спросила: - Как вы сюда попали? Вашим собственным кораблем?
– Мы не такие уж крутые, - сказал Чику.
– Мы прилетели на шаттле, с кольцевого лайнера.
– Имрис, подготовь "Гулливера" к немедленному отходу. Мы вернемся на опорную стоянку через час, а на борт гондолы - через два.
– Мы уходим?
– спросила Чику.
– Думаю, будет лучше, если мы поговорим на борту моего корабля. Мы позаботимся о том, чтобы вернуть вас на Землю позже. О, и насчет блеска: у вас было больше кораблей, чем у меня обуви.
– Я имею в виду, в последнее время.
– Тогда скажите, что вы имеете в виду.
Вездеходы могли перевозить только двух пассажиров, поэтому Чику и Педру вернулись к своему собственному транспортному средству и пустили его следом за ровером Джун, повторяя маршрут, по которому они ехали от стоянки.