На трех Олимпиадах. Хельсинки. Мельбурн. Рим
Шрифт:
Намдью прибавляет еще 2,5 килограмма — и снова успех. Теперь всем ясно: бороться за золотую медаль могут только один из иранцев и русский. Мирзаи в счет не идет, он вырвал только 87,5 килограмма.
На штанге 97,5 килограмма — на 0,5 килограмма меньше мирового рекорда, установленного в этом году Удодовым. На сцену выбежал Намдью. Волнение и переживания его необычны, мускулы лица подергиваются. Он минуты две-три прогуливается по сцене, чтобы успокоиться. Наконец, оборачивается лицом к востоку (спиной к публике), складывает ладони вместе и подносит их к груди. Губы шепчут стихи из Корана. Затем резко оборачивается и быстро устремляется к своему противнику, штанге. Раздается дикий крик "Аллах"… и громада металла, поднявшись на полметра от помоста, с грохотом падает. "Аллах" оказался
Для Намдью этот вес нужен как воздух: он мог бы сравняться с советским спортсменом. А в толчке, следующем движении, иранец чувствует себя королем, он мировой рекордсмен. Значит, 97,5 килограмма для Удодова ключ к победе. Надо взять. Только тогда можно рассчитывать на победу. Выходит. Долго сосредоточивается. Подходит к штанге. Старт, чудовищное усилие, в упражнение вложены все силы. И недаром: огромная тяжесть застывает на прямых руках. Вес взят! Теперь советский атлет впереди на 2,5 килограмма, да еще собственный вес нашего спортсмена меньше, а это значит, что Намдью надо толкнуть на 5 килограммов больше, потому что при равной сумме троеборья первое место присуждается спортсмену, имеющему меньший собственный вес.
Перед решающей схваткой надо хорошо отдохнуть и немного выключиться из борьбы, забыться на несколько минут. В сопровождении всей команды Удодов идет в раздевалку. Настроение у всех хорошее. Ваня лежит, положив ноги на возвышение. Так они лучше отдыхают, облегчается отток венозной крови, улучшается кровообращение в ногах.
Близится время выхода на помост. Вновь заряжаемся волнением. Удодов готовится к толчку. Опять массажист тщательно растирает его ноги и поясницу "Слонсом". Идем в зал для разминки. В дверях встречаемся с Намдью. Тот, пригнув голову вниз, смотрит на Удодова исподлобья, как на злейшего врага. Да, сейчас они враги. И один другого ненавидят всей душой. Во время состязаний ненависть к противнику помогает победить его. Так говорят все спортсмены. Эти чувства в той или иной мере всегда вспыхивают в душе спортсмена в порыве борьбы. Но после состязаний противники становятся хорошими друзьями. Без этого, по-видимому, тоже нельзя.
Сто двадцать килограммов удалось покорить только южнокорейцу Киму. А египтянин Махгуб поднял на 2,5 килограмма больше. Все спортсмены уже закончили борьбу, осталось только двое. Удодов решил сделать первую попытку на 120 килограммов. Она удачна. Намдью прибавляет еще 2,5 килограмма, но это пока не меняет существа дела. Тренерский совет единодушно решил, что Удодову ни в коем случае нельзя пропускать 125 килограммов — вес, который может дать первое место. Тогда Намдью будет вынужден подойти к 130 килограммам, что больше его собственного рекорда на два килограмма. И вряд он сможет осилить его.
Ваня не только прекрасно поднимает 125 килограммов, но еще сверх плана прибавляет 2,5 килограмма и фиксирует этот вес неожиданно для всех сидящих в зале. Отличная сумма троеборья — 315 килограммов, новый олимпийский рекорд! Всей командой бросаемся на сцену и на руках уносим сияющего от счастья Ваню. Первая победа в тяжелой атлетике на Олимпийских играх. Здорово!
Но ведь рано торжествовать: Намдью еще не закончил соревнований. Диктор объявляет: "На штанге установлен вес 132,5 килограмма". Иранец делает отчаянную попытку вырвать победу у русского спортсмена. Хоть мы и уверены в бесплодности усилий иранца, однако с тревогой смотрим на сцену: в спорте всякое бывает. Намдью прохаживается перед помостом, нервно покусывая губы. Снова молится. Наконец подходит к огромному весу. Каждый из нас понимает, насколько трудно осилить эту тяжесть. Намдью прилагает отчаянные усилия. Мышцы на руках и ногах выступают, как крученые канаты, напрягаются до предела, кажется, сейчас они порвутся. Нет! Явно не хватает силы, попытка неудачна. Штанга поднимается только до пояса. Второй подход — снова неудача, штанга с грохотом падает на помост. Все кончено — поражение. Но атлет не осознает этого, продолжает держаться за штангу. А она катится по помосту, увлекая обессилевшего спортсмена за собой. Полный отчаяния, плачущий, спускается трехкратный чемпион мира со сцены. Нам жалко его. Но в спорте всегда так; одни выигрывают — радуются, другие проигрывают — огорчаются.
Битва закончена.
Торжествующий, с сияющей улыбкой, поднимается Иван Удодов на самую высокую ступеньку пьедестала почета. Справа и слева от него становятся иранцы.
Дальше смотреть не удается. Руководство нашей делегации основательно пробирает тренеров за то, что они разрешили атлетам, участвующим в состязаниях, присутствовать здесь. Они правы: переживали и волновались мы не меньше, чем сам Удодов, а надо беречь нервную энергию для своих выступлений. Но как усидеть дома, если твой товарищ выступает? И все-таки нам категорически запрещается показываться в зале состязаний. Жалко! Очень интересно посмотреть полулегковесов, где должны скрестить "оружие" два наших атлета: Рафаэль Чимишкян и Николай Саксонов. С Николаем меня связывает большая дружба. Мы живем в одном городе, Свердловске, и оба учимся в медицинском институте.
За успех наших спортсменов мы спокойны. Они по единодушному признанию специалистов, на голову выше всех своих соперников. Саксонов в конце марта этого года на первенстве СССР установил новый мировой рекорд в сумме троеборья. А его грозный соперник Чимишкян проиграл ему всего пять килограммов. Для команды безразлично, кто из них будет первым, лишь бы оба они выиграли. Нельзя пропускать вперед ни одного спортсмена. Каждое очко на учете.
Американцы снова не выставляют своего участника. У них нет полулегковеса, способного конкурировать с нашими атлетами. Всю надежду они возлагают на то, что кто-либо из иностранцев вклинится, оттеснит русских с первых мест и тем самым облегчит борьбу за первое место команде США. Правда, официально состязания не приводятся как командные. Но журналисты ведут подсчет очкам и медалям, поднимают всегда шумиху, так что состязания эти имеют не меньшее значение, чем командные.
Прошло взвешивание полулегковесов (их собственный вес не должен превышать 60 килограммов). Что это? Сам Боб Гофман и тренер Джонни Терпак все время вертятся, не отходят от негра Р. Уилкса, выступающего за Тринидад. Догадываемся — они хотят помочь негру выиграть у наших ребят. Негр очень сильный и для нас полная неожиданность. В жиме он выигрывает у Чимишкяна 2,5 килограмма и у Саксонова — пять. Но наши спортсмены не обескуражены. Их воле, мужеству может позавидовать любой атлет любой человек. Я поражаюсь, как Николай Саксонов смог достигнуть таких выдающихся результатов. Во время Великой Отечественной войны он был ранен в оба предплечья, руки высыхали. И, несмотря на такое ранение, благодаря несгибаемой воле, Саксонов упорно тренируется и становится сильнейшим атлетом мира. Его товарищу, а сейчас сопернику Рафаэлю Чимишкяну тоже воли не надо занимать. Он никогда, даже в самых труднейших ситуациях, не терялся.
Мне вспоминается первенство мира 1950 года в Париже. Чимишкян готовился выступить в полулегком весе. Но по ряду причин Удодов не смог выехать за границу, и тренеры попросили в интересах команды выступить Рафаэля в легчайшем весе. Надо "сгонять" вес, похудеть срочно на пять килограммов. Это много. Чимишкян, не раздумывая, согласился. Накануне соревнований, — а они должны начаться рано утром — Чимишкян вместе со своим тренером побывал в парной и оставил там "лишний" вес. Прошли сутки, как он не брал в рот ничего. Нестерпимо хотелось пить. Губы, рот сухие. Ничего, осталось ждать немного, только одну ночь. Я поселился вместе с ним в одной комнате. Ночью просыпаюсь, слышу бульканье воды, кто-то с жадностью пьет воду. В темноте вижу: Рафаэль стоит у стола, припав к графину с водой. Кричу: "Стой! Что ты делаешь?"
Чимишкян вздрогнул, выронил из рук графин, он разбился. "Как ты мог это сделать, ведь через несколько часов тебе на взвешивание, соревноваться?" Рафаэль очнулся, рассказывает: "Не помню, как очутился с графином. С вечера никак не мог заснуть, все время ворочался. Наконец задремал. Вижу — вокруг густой лес, тихо, тихо. Журчит, переливается по камушкам ручеек. Вода в нем такая чистая и прозрачная! Стал с жадностью пить. Какое наслаждение! Очнулся только после твоего крика…"
Видимо, придется с утра снова идти в парную — в графине воды осталось мало. Утром весы показывают полтора килограмма лишнего веса.