На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
бедный Мишук.
Вдруг справа шум. Белое облако, бурно нарастая, бежит по склону
пика, с грохотом вылетает на наш ледник и перекрывает его. Вот еще
351
напасть! Облако медленно улеглось. Тревожно вглядываемся. Ленца не
видно. Дошли до сбросов. Следы пересекают их. Ну, значит перешел!
Снег стал крепче, остановки сократились. Идем по следам Ленца.
Часто следы делают зигзаги. В этих местах Ленц, очевидно, искал более
удобный путь.
Чудесным полярным призраком с массой ледопадов, сбросов,
гигантскими стенами хребтов, спадает напротив нас широкий ледник.
Облака легкими слоями покрывают стены, создавая картину необычайного
величия. Я высказываю предположение, что это ледник Звездочка. (Позже
выяснилось, что это были верховья Инылчека.)
Маленькая фигурка Ленца уже совсем внизу. Через час примерно и
мы втроем (с Леонидом в середине) заворачиваем на последние сбросы.
Ввалившись в последний раз в трещину, подходим, набравшись духу, без
остановки к еще непоставленной палатке.
Журчит ручей. Мы пьем все сразу. Виталий хочет пить со вкусом.
Он достает варенье, накладывает в кружку (это была его мечта: вода с
брусничным вареньем), но, увы, варенье настолько высохло, что не
растворяется. (Мечта не сбылась). Последним, минут через двадцать,
приходит Мишук.
Опять в знакомой просторной палатке. Как хорошо, что мы
спустились!
Началось подкармливание. Продуктов очень много. Консервы всех
сортов, какао, сухие фрукты и т.д. Заработал примус. Едим, едим и едим.
А ночью разыгралась буря.
Как хорошо, что именно сегодня мы смогли спуститься! Это
повторяли мы в дальнейшем много раз.
9 сентября. Снежный день. Лазарет среди снежной пустыни...
Ноги и руки у ребят имеют жуткий вид. Пять ног и шесть рук (у
Ленца, Виталия и Миши) — черны. Щиколотки невероятно распухли,
352
ладони рук как подушки. Особенно они страшны у Мишука. Виталий
бодрится:
— Это ничего, лишь бы живым остаться. А срежут кое-что — не
пропадем.
— Что будет, то будет,— вздохнул Миша.
Леонид совсем как беспомощный ребенок. Распух, лежит, кряхтит,
станет. А когда попробовал встать, свалился на всех сразу. При падении,
видимо, что-то нарушилось в его мозговых центрах — конечности
перестали ему повиноваться.
Я здоров и вполне работоспособен.
А работать приходится на полный ход: и поваром, и хирургом, и
завхозом, и сиделкой. Одевать, раздевать, убирать за всеми, перевязывать
раны, поить, подкармливать — все это мои непрерывные обязанности.
Погода чуток прояснилась, но к вечеру опять стало хуже. Так и не
удалось мне просушить наше сырое снаряжение.
11 сентября. Опять хороший день.
Госпиталь в действии. Процедуры идут своим чередом. Леониду
промыл глаза. Видит получше, но опухоль зверская. У Миши пальцы не
лучше, черны и сохнут. Ноги пухнут все больше и больше.
В 12 часов пошли с Ленцем на ледник фотографировать. Солнце
светит невероятно ярко. Идем связанные, с остановками. Ленц щелкает я
крутит кинамку. Постепенно все более величаво встает Хан-Тенгри. Он
сияет снегом и нежной игрой желтоватого мрамора. Ощущаешь всю ширь
ледниковых полей. Через два часа дошли до середины поворота Инылчека
и тут сели для последней съемки. Жара, ни малейшего дуновения ветерка.
353
На вершине Хан-Тенгри. Слева направо:
Л. Саладин, Л. Гутман, В. Абалаков, М. Дадиомов.
Фото Е. Абалакова
Хотелось бы посмотреть восточную сторону Хан-Тенгри, но, увы,
идти далеко. Ленц предоставил мне фотоаппарат и я сделал снимков шесть
окружающих вершин. Назад дошли за полчаса. Трещин за весь путь не
встретилось ни одной.
Вечером отобрал продукты, которые возьмем с собой. Жаль
бросать. Много едим, чтобы поменьше оставить.
План таков: завтра рано утром Виталий дойдет до поляны, где
должны быть лошади. Мы повезем груженые «санки» до морены и там
будем ждать лошадей.
План прост, но выполнить его нелегко.
12 сентября. Утро опять хорошее. Виталий ушел с восходом
солнца.
В 10 часов «выехали» мы. Снег уже подался, вернее, он вообще на
354
этот раз не затвердевал. Ящик сидит низко. Вес приличный, ибо на нас
только легкие рюкзаки. А впереди нужно пересечь еще несколько снежных
гряд.
Понемногу движемся вперед. Я коренник, Ленц и Леонид на
пристяжке. Мишук сзади упирается ледорубом. На остановках все, кроме
меня и Леонида, валятся, но и он стоит в такой позе, что уж лучше бы сел
— голова где-то на животе болтается.
Так шли приблизительно до часу. С тоской оглядываюсь на
возмутительно медленно отодвигающийся гребень Хан-Тенгри. Сани заело
безнадежно, налип снег, нет сил отодрать. Догадались очистить ящик от