На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
Я ушел несколько вперед просмотреть путь. Лошади должны были
выйти на морену по сравнительно нетрудному пути. Вдруг раздался
Мишин крик: «Лошадь упала в озеро». Бегу. Маленькое озерко. В середине
голова лошади и куст карашивака. Карибай и Коля суетятся вокруг, но
тщетно: края круты и лошадь вылезти не может. Отвязали два веревочных
повода и с их помощью кое-как выволокли лошадь.
Виноват Карибай, отвязавший ее. Лошадь, конечно, предпочла идти
по ровному месту (озеру), нежели лезть куда-то в гору. Выкупались наши
рюкзаки. Я отыскал сносную площадку. Развьючили лошадь, принялись
срочно отжимать, разбрасывать по камням и просушивать вещи. А время
уже к вечеру, темнеет. Все мои вещи, в том числе и спальный мешок,
промокли до нитки.
333
Подошел Виталий. Влезли на бугры и начали призывно кричать
Ленцу. Вот еще номер — Ленц потерялся! Уже к самому вечеру заметили
его, быстро шагающего по льду. Ответный крик — и вскоре длинная
фигура, весьма легко одетая, появилась у лагеря.
Сварили на подмокшем карашиваке суп и улеглись спать.
29 августа. Встали довольно рано с тем, чтобы дойти до Хан-
Тенгри и вернуть лошадей на полянку. Поэтому овса засыпали порядочно.
Вскипятили чай, позавтракали и уже хотели двинуться в путь, как
услышали голоса, а вскоре показались люди. Алмаатинцы!
Зовем их к нам в лагерь! Вначале они замялись, но затем подошли к
нам, оставив рюкзаки внизу. Вид у них суровый: обросли, обгорели,
оборвались жутко.
—Ну как, можно поздравить с вершиной? — спрашиваю я.
— Да, вот трое взошли 24 августа.
— И как, тяжеленько?
— Да, погода мучила и пить было нечего; все снег глотали.
Пошли расспросы с обеих сторон о пути. Они, оказывается, шли
прямо в лоб no ребру, левее пути Погребецкого. Говорят, путь технически
совсем прост, скалы ступенчатые и осыпи. Продвигались со ступеньки на
ступеньку.
—Но все же тяжело было, — признается их начальник
Колокольников. — Если бы не категорическое задание, наверное, не
взошли бы.
На вершине, говорят, были в тумане, оставили банку из-под
дымовой шашки. Кроме того, мне они сказали, что выложили тур из
камней на западных склонах, а ребятам сказали, что оставили горку из
крючьев и карабинов.
Мы сфотографировали тройку героев, у одного из которых сильно
поморожены руки.
334
На прощание алмаатинцы сообщили нам, что бросили много
продуктов у подножья и в двух местах выше, а в верхнем лагере оставили
палатки. Тепло распрощались со взаимным обязательством писать. Тут
опять раздался шум мотора. Становись, ребята, в круг! Все выстроились
(вместе с лошадьми) и машут руками: дескать, опустились, живы!
Выехали мы довольно поздно. Морена опять кончилась. Перешли
на лед и долго лавировали между промоин, пока не вышли на более
ровный лед. Хан-Тенгри уже виден, особенно хорошо — знакомый по
фотоснимкам его южный гребень.
Длинный и утомительный ледниковый путь. Лошади вязнут в снегу.
Я и Ленц ушли вперед. Наконец удалось перейти поток и цель кажется уже
близкой. Но расстояния в горах обманчивы, и мы идем еще очень долго.
Стена пика, под которой проходит путь к ребру Хан-Тенгри
Начались трещинки, сначала небольшие, затем шире и, наконец,
одна лошадь (опять виноват растяпа Карибай) рухнула в трещину. Мы
вернулись на крики. Над трещиной — лишь голова. Вылезти лошадь,
335
конечно, не может. Особенно сильно увязли задние ноги. Первые
энергичные попытки вытащить ее ни к чему не привели. Лошадь настолько
вымоталась, что была уже без сил. Пришлось вырубать ее, как пароход из
льдов: подкопались, подвели под живот веревку и тогда, и то не сразу,
выволокли измученное, трясущееся животное. Дальше пошли осторожнее.
Каждую лошадь вели отдельно, ибо трещины все разрастались.
И вот мы, наконец, напротив лагеря алмаатинцев. Суровым конусом
высится перед нами Хан-Тенгри. Подойти к опустевшему лагерю
оказалось невозможно: едва лишь лошади свернули по направлению к
нему, как немедленно увязли в снегу по брюхо. Пришлось разгружаться. К
месту лагеря алмаатинцев пошел Виталий, а за ним и Карибай; он слышал
разговор при встрече с ребятами и мудро решил, что палатке пропадать не
к чему, лучше в ней еще пожить. К ним на помощь отправились и мы с
Мишей. Обратно шли тяжело груженные. Карибай запасся не только
палаткой, но и солидным количеством сахара и конфет.
Лошадей накормили овсом, погрузили на них почти пустую тару,
дали наставления Николаю и Карибаю, чтобы они 12 сентября были на
полянке Мерцбахера, ждали нас, берегли лошадей и охотились на теков.
Тепло распрощались, и Ленц заснял из раствора нашей чудесной палатки
удаляющийся караван.
Итак, мы под Хан-Тенгри.
Виталий раздваивает найденную лыжу и мастерит сани. Остальные