На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
пять, стоят у норок большими рыжими столбиками; и так по всем
окрестным холмам. Вскоре их свист стал надоедать.
68
Наконец показалась и наша кавалькада красноармейцев. Выехав за
морену, она поднялась на нее и поехала правым берегом. Так, на разных
берегах двигались мы километров десять. Но вот с того берега отделились
двое с двумя лошадьми на поводу. «За нами, видно»,— решили мы, и не
ошиблись. Сели на лошадей, и продвижение пошло быстрее. Вскоре после
подкормки лошадей и остальные решили перебраться на левый берег.
Выезжаем на широкую равнину. У предгорий движется ленивым
шагом верховой. Обратили на него внимание красноармейцев. Двое
отделились и поскакали наперерез. Лишь только верховой заметил их, как
повернул к горам, и сразу взял в галоп. Еще двое наших дали шпоры и
вчетвером в хорошем темпе понеслись догонять всадника. Тот мчался к
долине и скрылся. Наши взяли в холмы, наперерез, но расстояние большое,
надежды настигнуть мало.
Догнали караван. Я иду пешком, ничуть не отставая от лошадей.
Раз даже взял рысцой, за мной побежали и лошади. Даниил Иванович
взмолился. Караванщики поймали заблудившегося верблюда (это уже
девятый) и наваливают на него груз без стеснения.
Лагерь устроили в цирке холмов. Палатки в ряд. Верблюды
жалобно кричат, когда их ставят на колени, чтобы развьючить. Из вещей
караванщики делают подобие шалашей, накрывая их кошмами.
Приехали наши бойцы и, конечно, с пустыми руками — ушел! К
вечеру распределили дежурства: один из нас и один красноармеец по два
часа. Настроение тревожное. Кроме винтовок, у нас есть одна граната,
которая и передается каждой смене. Я уже начал засыпать, когда пошел
дождь. Досталось дежурным порядком. Спал чутко, будить на дежурство
не пришлось. Натянул гольфы, полушубок, винтовку наперерез. Кругом
тьма. Верблюды легли тесной массой и свистят, как змеи. Храпят усталые
лошади и люди. Контуры холмов неясны. Смотреть сверху нет смысла.
Лучше видно снизу, на фоне неба. Долго тянулись два часа. Все время
69
напряженно вслушиваешься, вглядываешься. Что-то высовывается на
ровной черте холма. Приглядываюсь, кажется движется. Долго наблюдаю
— оказывается камень. Смочило дождиком. Приятно будить следующего
на смену.
24 июня. Утро облачное. С пяти часов варят суп. К семи часам
управляемся с ним, быстрые сборы, вьючка — и в путь!
Сегодня еду на молодом верблюде. Печет солнце. Широкая сухая
долина. Направо в дымке сероватой гаммой в скалистых вершинках —
Алайский хребет. Налево белыми призраками стоят громады Заалайского.
Прямо перед нами — массив пика Ленина. Размашисто и мерно пока-
чивается верблюд. Нападает дрема. Мертвая тишина иногда нарушается
резким жалобным криком верблюда. Солнце клонится к западу. Очень
надоело качаться. За бродом кормежка лошадей. Сполз с верблюда — на
ногах стоять трудно, словно чужие стали. Дальше с удовольствием пошел
пешком.
Опять встреча с подозрительным всадником у кишлака. Долгие
поиски пастбища и воды. Лагерь разбили за широким каньоном охристой
речки на чудесной зеленой поляне. Меркнет нежно-розовый пик Ленина.
Лишь одно облако долго лежит на его фирнах, но вот и оно расплылось.
Сегодня дежурю третьим — с двух до четырех часов утра. Тепло.
Чудесная ночь. Хожу и как привороженный смотрю на небо. Кончилось
тем, что потерял наган. На рассвете нашел его с помощью Даниила
Ивановича.
25 июня. Сегодня у меня новый вид транспорта — еду на вьючной
лошади без седла и стремян. Уздечка импровизированная. В довершение
из-за стертой холки сижу на крупе. Ничего, даже удобно.
Дудин с двумя красноармейцами поехал в Дараут-курган
договариваться насчет верблюдов и прочего, сказав, что к вечеру догонит
нас на повороте к Терс-агару или в колхозе, куда ориентировочно мы
70
должны прибыть к этому времени.
К 4.30 доехали лишь до мазара и остановились. Лошади и
верблюды устали. Кругом трава, чистый ручей — для ночлега лучшего
места желать нельзя. За Дудиным решили послать одного из
караванщиков; но они категорически отказались. Рассудив, что Дудин сам
догадается и найдет нас, успокоились.
Подзаправившись недоваренным супом, распределили дежурства.
Расчет на возвращение Дудина с приближением вечера сильно
уменьшился. Приходилось располагать лишь наличным составом. Решили:
я один с вечера буду дежурить полтора часа, затем по парам по два с по-
ловиной часа.
Я вышел на горку — кругозор хороший. Сегодня нужно быть особо
внимательным и осторожным ввиду теплившейся надежды на появление
Дудина. Резко стемнело. Ползет туча. Блеснуло: гром, еще и еще. Ветер
рвет по долине, едва устоишь. Ослепительно полыхнула молния, затем
черный мрак и раскат. Пошел дождь. Почти ощупью спускаюсь к