На земле штиптаров
Шрифт:
— Я о нем еще ни разу не слышал.
— Но ведь где-то в ваших краях есть какой-то уединенный домик, который так и называют — Дерекулибе.
— Вряд ли. Я в Сбиганци родился и прожил всю жизнь. Казалось бы, кому как не мне знать об этом домике?
— Гм! Человек, со мной говоривший, называл его этим именем. Наверное, он его и придумал.
— Возможно.
— Все равно домик должен быть где-то здесь. Судя по названию, он находится в ущелье. Может, ты знаешь такой домик?
— В нем живут люди?
— Не знаю.
— Если не
Эта история убедила меня, что речь идет именно об этом доме. Я продолжил расспросы:
— А для чего твой отец построил его?
— Чтобы хранить там инструмент: мотыги, лопаты, заступы и тому подобное.
— А для чего он нужен мяснику?
— Не знаю. Не знаю даже, пользуется он им или нет; понастроил в нем, правда, лавок, которых прежде не было.
— Домик закрыт?
— Да. Разделен он на две половины. Построен в дальнем конце ущелья, где по скалам стекает ручеек. А почему ты так подробно о нем расспрашиваешь?
— Мне описали его и сказали, что дорога, ведущая туда, выглядит очень романтично.
— Тебя обманули. Тебе придется идти открытым полем, а потом — мрачным лесом, где никаких приятных видов не встретишь. Скалы сходятся все ближе. Там, где они соединяются, лес угрюмее всего. Вот там ты и увидишь домик, стоящий возле ручья, что пробивается прямо из скалы. Там нет никаких красот.
Тут вмешался Халеф:
— Сиди, мы ищем одно место, которое не можем найти; сегодня утром ты уже называл похожее имя. Это не то место, которое значится в записке Хамда эль-Амасата? Ты говорил, что наш путь, возможно, проляжет через него.
— Ты имеешь в виду Караорман?
— Да, звучало именно так.
— Там недостает одной буквы. Мы ищем Каранорман.
— Быть может, там написано с ошибкой?
— Возможно. А в Караормане знают тебя? — спросил я хозяина.
— Да, — ответил он. — Я часто бывал в этой деревне, ведь дорога в Истиб пролегает через нее.
— А там есть большое хане?
— Нет, гостиницы там нет никакой. Деревня лежит возле Истиба, и люди предпочитают идти туда, а не сворачивать в деревушку.
— Речь идет о местечке или о доме, который называют Каранорман-хане.
— Не знаю. В этой округе такого точно нет.
— Я тоже об этом думал. А кто деревенский староста в Сбиганци?
— Это я. Еще мой отец был старостой.
— Ты здесь вершишь правосудие?
— Да, эфенди. Мне, правда, редко докучают подобными делами. Здесь живут хорошие люди. Если что и случается, так все по вине чужаков. Увы, власть киаджи слаба. Порой эти мерзавцы только посмеиваются: знают же, что скорее их поддержат, чем меня.
— Это плохо. В таких случаях надо проявлять строгость, чтобы тебя уважали.
— Это я и делаю, но полагаться приходится больше на самого себя, чем на своих начальников. Я имею дело с плутами,
16
Суммарный процесс — так называется форма упрощенного судопроизводства.
— За что?
— Ты, может, слышал о двух аладжи?
— Да.
— В здешнем краю это самые наглые и опасные плуты, сущие штиптары. Они храбры до удали, хитры, как дикие кошки, свирепы и жестоки. Представь себе, что один, которого зовут Бибаром, — а брат его зовется Сандаром, — въезжает как-то вечером на мой двор, спешивается, заходит в комнату и, не обращая внимания на присутствующих, требует от меня порох и пули.
— От киаджи? Вот так здорово!
— Разумеется. Если бы я дал их ему, моя репутация была бы погублена. Так что я ему отказал. Тогда он бросился на меня, и началась жестокая схватка.
— Ты, конечно, справился с ним, ведь кругом было столько людей, которые помогали тебе.
— Ох! Никто даже пальцем не шевельнул. Они боялись, что аладжи им отомстят. Я, правда, не слабак, но одолеть такого верзилу мне было не по силам. Он навалился на меня и так побил, что скверно бы мне пришлось, если бы не подскочили двое слуг. Все вместе мы схватили его за шиворот и выбросили вон.
— Вот так раз! Начальник полиции вместо того, чтобы задержать бандита, вышвыривает его на улицу!
— Смейся, смейся! Я был рад, что от него отделался. Что мне оставалось с ним делать?
— Запереть его, а потом доставить в Ускюб, столицу этого вилайета.
— Да, это моя обязанность, но как я мог ее исполнить? Куда прикажете его запереть?
— В местную тюрьму.
— Ее нет.
— Может, у тебя дома есть какое-то надежное место?
— Есть-то оно есть, и разные люди там перебывали, но аладжи — другое дело. Такого в подвал и вдесятером не отведешь. Он наверняка бы защищался с оружием в руках, и кому-то это стоило бы жизни. И даже если бы мне удалось разоружить и запереть его, как бы я доставил его в Ускюб?
— Связал бы и положил на телегу.
— Чтобы в пути на меня напали его дружки и убили!
— Тогда на твоем месте я бы послал гонца в Ускюб и вызвал на подмогу военных.
— Хорошо, допустим, так бы оно и случилось, но меня сегодня уже не было бы в живых. Уезжая отсюда, Бибар выкрикивал самые страшные угрозы. На другой день я пошел в поле. И тут из кустарника, мимо которого я проходил, раздался выстрел. Стрелявший прицелился неточно, и пуля просвистела рядом со мной. Еще бы два дюйма правее, она угодила бы прямо мне в сердце.