На земле штиптаров
Шрифт:
Халеф принялся приводить приговор в исполнение.
После того как плетка из гиппопотамовой кожи снова оказалась в сумке, он дал наказанному хороший совет:
— Только не советую тебе в ближайшие дни садиться на что-то жесткое, это может заметно повлиять на блеск твоих глаз, цвет лица и гармонию движений, а также сказаться на плавности твоей речи. Надеюсь, что отныне ты будешь отмечать этот день как светлый праздник. Встань же и поцелуй меня!
Громкий смех заглушил его последние слова. Едва с коджабаши слезли
— Что ты натворил, собака? — закричал он. — Ты повредил тело верноподданного Аллаха! Я закую тебя и твоих сообщников в кандалы!
— Не возбуждай себя понапрасну, — смеясь, сказал ему Халеф. — Похоже, тебе было маловато двадцати ударов, но это можно быстро исправить. Кладите его снова!
— Нет, нет, — вскричал коджабаши, — я ухожу!
И он собрался уже быстрехонько ретироваться, но я схватил его за руку:
— Погоди-ка, коджабаши, я хотел перемолвиться с тобой.
— Нам не о чем с тобой говорить, совершенно не о чем.
Тогда я снова потащил его в круг.
— Я больше знать вас не хочу. С меня довольно!
— Пусть, но мне еще нужно кое-что узнать, поэтому задержись. Убери оттуда свои руки, неприлично так разговаривать с эфенди!
Он попытался выполнить мой приказ, но ему, наверное, и в самом деле было больно, и он попеременно заносил назад то одну, то другую руку.
— Ты назвал нас поджигателями. Какие основания у тебя для этого?
Этот мой вопрос ввел его в явное смятение, что не замедлило отразиться на его лице. Если бы он повторил эти свои слова, то снова получил бы плеткой. Стал бы отрицать — прослыл бы лжецом. Поэтому, потерев зад, он дипломатично ответил:
— Я поверил в это.
— А почему ты веришь тому, что не доказано, ты, коджабаши!
— Потому что вы там были. Мы видели, как горело, и прибежали к огню. Когда мы там оказались, вы уже там были. Это и послужило основанием для убеждения.
— Нет, это не основание, ведь мы прибежали к огню так же, как и вы. К тому же увидели, как ты ушел отсюда раньше нас.
— Это не так.
— Так. Мы узнали тебя в темноте.
— Ты ошибаешься, господин. Я был дома и спал. Проснулся от криков, поднялся, увидел огонь на горе, побежал туда, потому что должность моя к тому обязывает.
— Предупреждать беглых преступников должность тебя не обязывает?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Где четверо твоих сообщников?
— Само собой, в тюрьме.
— И их надежно охраняют?
— Стража удвоена — один перед дверью, а второй возле дома.
— Сколько у тебя охранников?
— Только эти двое.
— А что тогда вот этот здесь делает?
Человек, которого коджабаши назвал стражем, стоял рядом. Я сразу признал в нем охранника, который отвечал за заключенных, и подтянул его к себе
— Чего ты здесь толчешься? — закричал он. — Ну-ка немедленно на свой пост!
— Оставь его, — сказал я. — Там некого больше охранять. Заключенные давно свободны.
— Как свободны? — спросил коджабаши, изображая изумление.
— Не прикидывайся. Ты все знаешь не хуже меня. Ты сам отпустил их и еще получил у Мубарека кругленькую сумму.
Баши впервые за все время оторвал руки от зада и простер их над головой:
— В чем ты меня обвиняешь? Кто ты такой, чтобы называть коджабаши пособником воров! Я арестую тебя, пустите меня!
Эти последние слова адресовались Халефу, схватившему его за руку.
— Ну что, давай пройдемся по другим областям вопроса. Если мое ухо услышит хоть одно неблагозвучное слово из твоих уст, плетка примется гулять по тебе, как градины по крыше.
Я повернулся к людям и подробно рассказал им все, что слышал от Набатии, не называя ее имени. В конце добавил, что мы встретили коджабаши, который предупредил преступников. Тут вперед выступил один, в котором я признал председателя суда, и произнес:
— То о чем ты тут нам рассказал, вызвало у меня чувство удивления. Мы все вам очень благодарны, ибо вы разоблачили больших преступников. Раз они убежали, а он им помог, то и наказывать его следовало соответственно строго. Я слушал тебя сегодня и понял, что ты сказал не все, о чем думаешь. У тебя должны быть основания предъявить коджабаши обвинения. Поскольку я занимаю следующее место за ним, то обязан заступить на его пост, раз он отнесся к своим обязанностям без должной ответственности.
Человек размышлял разумно, хотя ему можно было желать большей решимости. Без лишних размышлений я ответил ему:
— Меня радует, что я увидел в тебе мужчину, которому благополучие жителей дороже, чем собственное, и надеюсь, что ты будешь действовать независимо и бесстрашно.
— Да, буду, если ты мне докажешь, что все твои обвинения справедливы.
— Само собой.
— Ты расскажешь мне, какие есть доказательства тому, что коджабаши был наверху с преступниками и получил деньги у Мубарека.
— Нет, об этом я не хочу говорить.
— Отчего же?
— Не хочу выдавать человека, который поведал мне об этом.
— Но ему ничего за это не будет!
— Не уверен в этом. Ты храбрый человек, но кто уверен, что все остальные чиновники такие же? Когда я уеду, этот коджабаши начнет мстить людям. Тому человеку плохо придется. Так что мне лучше не называть его имени.
— Тогда у тебя не будет доказательств своей правоты.
— Отнюдь. Деньги, которые получил коджабаши, можно найти в его сумке или в его доме, а то, что он от меня убежал там, наверху, легко доказать — он оставил кусок своего сюртука в моей руке.