На железном ветру
Шрифт:
Он и не подозревал, на сколько предсказание поэта окажется для него пророческим.
3
Мельком взглянув на вошедшего Донцова, Воронин кивком указал на кресло и опять углубился в чтение. В зубах он держал длинную, английского происхождения, трубку. Трубка давала столько дыма, что побывать у Воронина на языке сотрудников отделения означало «покоптиться». Нередко можно было услышать: «Ты где был?» — «Да у Бороды целый час коптился».
Просторный кабинет был обставлен старинной мебелью. На обширном письменном столе аккуратными стопками лежали папки с делами, кипы бумаг, книги. Среди них седеющий человек с высоким лбом и пышной бородою более чем когда-либо напоминал ученого.
По образованию Воронин был лингвистом. Половину жизни он провел за границей. Родители, революционеры-народники, принадлежавшие к кружку Лаврова, эмигрировали, и младенцем он очутился в Германии. Здесь он кончил школу и университет. Общение с социал-демократами из эмигрантов не прошло даром. В 1908 году Воронин вернулся в Россию, уже будучи марксистом, и через пять лет стал членом Московской организации большевиков. Он зная несколько европейских языков.
В двадцатых годах ему пришлось работать в одной северной стране, где активизировался белогвардейский шпионский центр. Это и была та самая «продолжительная командировка», о которой он когда-то сообщил Михаилу. Человек, присланный в качестве помощника, некто Меркурьев, оказался предателем. Впоследствии было установлено, что до революции Меркурьев служил в охранке. В 1917 году с помощью чужого паспорта он переменил фамилию; годом позже ему удалось проникнуть в партию, а затем и в ВЧК. Это помогло замести следы, отсечь от себя прошлое.
Провал грозил Воронину и его жене смертью; террористы из белоэмигрантской организации не замедлили бы расправиться с ними. Пришлось немедленно бежать. Зимою, в лютый мороз, утопая в сугробах, они нелегально перешли границу. Воронин обморозил ноги и с той поры в зимние месяцы не признавал никакой другой обуви, кроме бурок.
Глубоко затянувшись, Воронин выпустил вязкий клуб дыма, спросил:
— Как ваш французский?
— Совершенствуется, — улыбнулся Михаил.
— Тогда ознакомьтесь с этим любопытным письмецом, передали товарищи из МИДа.
Воронин протянул мелко исписанные листы почтовой бумаги.
— Что скажете о форме? — спросил он, когда Михаил кончил читать.
— Не много. Писал, несомненно, француз. Скорее всего — чиновник, которому не чуждо сочинение официальных бумаг: отношений, объяснений, приглашений и прочего.
— А о существе?
— Похоже на правду, Виктор Аркадьевич, Во всяком случае как провокация или отвлекающий маневр не имеет смысла. На что провоцировать и от чего отвлекать? Да и в тоне письма чувствуется искренность. Кроме того, будь это подделка, автор ее указал бы более определенный способ связаться с ним. Письмо прислано по почте?
— Нет. Три недели назад сотруднику нашего торгпредства в Париже Журавлеву его вручила девушка, назвавшая себя Кармен. «Кармен из оперы». Псевдоним, конечно. Она же дала и свой адрес, если это можно назвать адресом: улица Суффло — та самая, на которой живет Журавлев. Разумеется, за достоверность тут ручаться нельзя. Что касается твоих выводов, — они совпали с моими. Давайте-ка, Михаил Егорыч, вот что: поднимите сейчас все, что у нас есть о Брандте.
— В этом нет нужды, — сказал Михаил.
Нужды в архивных изысканиях действительно не было. С момента прихода Гитлера к власти разведка против германского фашизма сделалась главной задачей руководимого Ворониным отделения. Германия становилась вероятным противником номер один. Требовалось знать конкретно и подробно замыслы фашистских главарей, планы генерального штаба, структуру и методы работы германской разведывательной службы и многое, многое другое. Чтобы получать такую информацию, следовало иметь уши в тайных кабинетах, где формировалась политика, стратегия и разведка «третьего райха». Для этого надо было прежде узнать все, что возможно, о людях, с которыми столкнется советский разведчик. Ведь даже полковой разведчик обязан представлять себе повороты дороги, ждущие его впереди. Иначе неминуем провал.
Немало времени посвятил Михаил изучению людей, работавших в правительственном аппарате фашистской Германии, и более всего его интересовала разведка. Помогли ему многодневные сидения в архивах, с которых началась его работа в иностранном отделе ВЧК. Теперь среди гитлеровских разведчиков нередко встречал он старых архивных знакомцев. К ним относился и майор Отто Брандт.
Откинувшись на спинку кресла, вспоминая даты, Михаил неторопливо докладывал:
— Отто Брандт родился в 1888 году в местечке Зальвиц, в семье прусского землевладельца, отставного капитана Якоба Брандта. В 1908 году кончил офицерскую школу в Потсдаме, прошел курс специального обучения. Два года перед мировой войной подвизался в Петербурге в качестве техника в представительстве немецкой машиностроительной фирмы Канц и К°. Хорошо знает русский язык. Был вхож в дома видных капиталистов и чиновников. Во время войны несколько раз ездил в Женеву и Стокгольм под видом коммерсанта. После войны — член офицерского союза. С 1928 года стал помощником директора одного из филиалов фирмы Канц и К°. Филиал — по-видимому, лишь камуфляж и финансируется разведкой. Летом этого года получил чин майора.
— Чем дышит?
— Спит и видит себя обладателем соседнего поместья. Отцовским-то наследством согласно майорату владеет его старший брат. Но видит око, да зуб неймет — Отто испытывает недостаток в деньгах. Жена не принесла ему большого состояния, а коммерческие дела фирмы обстоят не блестяще. Кроме того, как и многие из них, исполнен ратного духа, мечтает о завоевании жизненного пространства и прочая и прочая...
— Имеет в аппарате разведывательной службы врагов среди молодых нацистов — ставленников партии, — подхватил Воронин и, заметив смущение в глазах своего заместителя, добавил: — Это последние данные, так что ваша память тут ни при чем. — Он похлопал трубкой, выпустил очередную порцию дыма, после непродолжительного молчания сказал: — Майор Брандт, по-видимому, и будет вашим главным противником.
— Моим?
— Да, Михаил Егорыч. Готовьтесь к поездке в Париж. Задача: выяснить результаты деятельности господина Брандта. — Воронин полистал настольный календарь. — Сегодня шестое... Значит, девятого утром прошу вас представить свои соображения по организации поездки и выполнению задания. Надо спешить — и так уж потеряно две недели. Учтите следующее: в последнее время немцы во Франции распоясались. Я не удивлюсь, если завтра откроется, что убийство югославского короля и премьера Барту в Марселе дело их рук. Что еще? Вот ознакомьтесь с объяснением Журавлева. Здесь он детально излагает, при каких обстоятельствах письмо попало к нему. Можете забрать в свой сейф. Условно назовем вашу поездку командировкой на Урал. Ну вот, полагаю, все ясно?