На Золотой Колыме. Воспоминания геолога
Шрифт:
Кое-где виднелись обломки и выходы обожженных, резко измененных ошлакованных пород, которые так поразили меня, когда я впервые увидел их в галечных отмелях на устье Эмтыгея. Теперь стало ясным их происхождение.
Почти всегда в районах каменноугольных месторождений встречаются следы былых подземных пожаров. В некоторых местах такие пожары, обусловленные горением пластов угля, известны и сейчас. Они продолжаются много десятков лет. Уголь горит долго и жарко; изменяя и ошлаковывая окружающие породы. Здесь также некоторые пласты подверглись губительному воздействию пожаров, превративших вмещающие породы в разноцветные ошлакованные разности.
Остаток
Успенский с Петром прошлись вверх по ключу с опробованием. Сверх ожидания ключ оказался золотоносным и несколько проб показали даже весовое золото.
Мы решили назвать ключ «Знатным». Название было торжественно выведено крупными буквами на широкой затеси в стволе крупной лиственницы, росшей на высоком берегу около устья ключа.
Ночь мы провели спокойно. Нашу печку вместо обычных дров мы досыта кормили углем. Уголь горел превосходно, и в палатке стояло приятное ровное тепло.
На следующий день мы поднялись километров на десять вверх по Аркагале, до ее первого левого притока. Угленосная свита отчетливо наблюдалась в его устьевой части, однако пластов угля в долине не было видно. В русле же Аркагалы обломки каменноугольной мелочи прослеживались значительно выше устья этого притока. Значит, где-то выше по Аркагале должны обнажаться новые выходы каменного угля. Что это за выходы? Каковы они? Можно было бы попытаться дойти до них, но положение с продуктами у нас было буквально катастрофическое.
Мне стало даже досадно, что я в свое время пошел с работой по Мяундже, а не по Аркагале. Однако, поразмыслив немного, я пришел к заключению, что сделал правильно. Наша маленькая группа все равно не смогла бы детально исследовать развитую здесь угленосную свиту. Здесь необходимо большое количество рабочих, снабженных соответствующим оборудованием для проведения хотя бы поверхностных выработок. Мы с нашими слабыми силами сделать этого были не в состоянии и в конечном счете привезли бы в Магадан ту же качественную, а не количественную характеристику угленосности этого района. Так или иначе сюда придется возвращаться на следующий год для детального исследования. Теперь же мы имеем на своем балансе золотоносность Мяунджи и перспективную угленосность Аркагалы с указаниями на золотоносность отдельных участковое бассейна.
Наступило 14 сентября. По договоренности с Гавриловым 16 сентября мы должны были встретиться на устье Эмтыгея. Если бы у нас были продукты, мы, вероятно, задержались бы в районе Знатного на день-другой. Слишком много было здесь нового, интересного. Однако приходилось возвращаться. На обратный путь у нас оставалось только несколько горстей муки, и нашим единственным блюдом на завтрак и ужин была жалкая болтушка.
Голодные, но довольные, мы шли налегке. Зато наши лошади были основательно загружены каменноугольными пробами.
На устье Эмтыгея. Обратный путь
Точно 16 сентября мы добрались до устья Эмтыгея. Прибыли мы, правда, очень поздно — в одиннадцать часов вечера после долгого блуждания в темноте среди лабиринта проток и стариц, смертельно голодные, усталые и мокрые, так как большую часть пути нас усиленно поливал холодный осенний дождь.
На устье Эмтыгея было весело и оживленно. Около якутских изб возник целый палаточный городок. Гаврилов приехал два дня назад. Еще раньше вернулся Филиппов,
Встреча была отпразднована обильным ужиком с легким возлиянием из заветной банки. У Гаврилова тоже оставались некоторые запасы драгоценной влаги, и мы решили следующий праздник устроить после того, как будут, пройдены пороги.
Несмотря на усталость, спать мы легли только в пять часов утра.
Следующий день был посвящен подведению итогов полевых работ. Они оказались неплохими. Отряд Гаврилова обнаружил россыпное олово во многих притоках Аян-Юряха. По существу был выявлен новый оловоносный район, заслуживающий дальнейшего, более детального исследования. Филиппов и Тараканов установили признаки золотоносности в бассейне Хинике. Наша группа исследовала сверх плана, значительную часть бассейна Эмтыгея, где помимо заведомо промышленных месторождений россыпного золота оказались очень перспективные месторождения каменного угля, позволявшие надеяться на то, что в ближайшем будущем удастся разрешить сложную проблему снабжения энергией горнодобывающей промышленности.
Золото, олово и уголь — три ценнейших и крайне необходимых вида полезных ископаемых, к тому же находящихся в таком территориально близком соседстве… Можно было с уверенностью говорить о том, что этот отдаленный пустынный район вскоре заживет полнокровной производственной жизнью.
Обширная золотоносная зона, в свое время прозорливо намеченная Ю. А. Билибиным, была прослежена нами еще дальше к северо-западу. Похоже было на то, что она окаймляется широкой зоной оловянной металлогении.
Огромное белое пятно в этой части территории Колымо-Охотского края оказалось теперь в какой-то степени заполненным. На карте появилась узорная речная сеть, покрытая разноцветными кружками-пробами. Различных расцветок полосы дали представление о геологическом строении этой части территории.
Все это было пока вчерне нанесено на истрепанные полевые карты. Предстояла большая, кропотливая работа по увязке полученных данных, тщательное изучение собранного материала — всех этих многочисленных образцов и проб, которые так обременяли наши спины во время длительных маршрутов. Зимой, во время так называемой камеральной обработки материалов, мы должны все это систематизировать, привести в порядок, детально изучить под микроскопом, описать и дать обоснованное заключение о геологии и полезных ископаемых района наряду с планом дальнейших работ в нем. Однако уже и сейчас у нас есть все основания быть довольными. Мы неплохо поработали и могли гордиться достигнутыми результатами.
На пути домой было теперь лишь одно серьезное препятствие — Колымские пороги. В 1932 году наша партия благополучно проплыла через них, но раз на раз не приходится, и кто знает, как преодолеем мы их в этом году.
Когда-то, еще в XVIII веке, казаки сплавляли от устья Эмтыгея грузы, предназначенные для колымских острожков — Верхнеколымска и других. Все шло более или менее благополучно, пока на порогах не разбилось два паузка и не утонуло несколько человек. С тех пор сплав через пороги надолго прекратился. Неподалеку от жилья эмтыгейских якутов до сего времени сохранилась роща могучих строевых лиственниц, из которых казаки делали свои неуклюжие паузки.