Набат. Книга первая: Паутина
Шрифт:
— Какому делу? — невольно вырвалось у доктора, и ему сразу же бросилось в глаза, что все отставили пиалы и внимательно, даже чересчур внимательно, посмотрели на него.
— Мм… мм… — промычал раис. В голосе его звучали нотки неуверенности. — Я говорю о высокой миссии нести знамя медицинской науки мусульманскому народу. Э… э… Мы, передовые люди эпохи, хотели бы видеть среди нас… э… э…
— Но я и так среди вас, — проговорил недоумевающе доктор.
«Что ему надо от меня? Он явно закидывает удочку», — подумал он.
И вдруг словно что-то обожгло Петра Ивановича. Странная мысль всплыла в мозгу. Но он не решался еще ее сформулировать. Поспешно он обвел взглядом гостей. И снова ему стало зябко. Как это он сразу не заметил. Нет среди собравшихся председателя ЦК Бухарской компартии, нет многих назиров, и именно коммунистов, нет и нового председателя ЦИКа Бухарской республики, не говоря уже о командирах Красной Армии.
Но, неужели сам рахбар — председатель совета назиров замешан… нет, нет, не замешан, а возглавляет… Что возглавляет? Петр Иванович мысленно пожал плечами. Откуда он знает, что именно? Разговоры упорно шли в Бухаре уже давно.
Раис говорил все туманнее:
— Хм… Хм… Кто нас любит, того и мы любим. Кто нас слушает, тот хорошо живет. Сколько у вас получает наш уважаемый столп мудрости? — вдруг спросил председатель одного из гостей. И только тут доктор заметил работника назирата здравоохранения Захарова. Еще в конце прошлого века, будучи военным фельдшером, он дезертировал в Бухару; принял мусульманство и под именем Али Захар хакима стал очень известен своими знахарскими занятиями и богатством.
Подобострастно привстав, Али Захар хаким назвал цифру.
— И паек… обычный паек, — добавил он поспешно.
— Вот видите, — криво усмехнулся раис. — Такой ум, такие знания… а… но теперь мы поднимем вас, урус, на высоту небес.
Петр Иванович насторожился:
— Я не совсем понял вас…
Раис многозначительно улыбнулся.
— Мы хотим сделать вас главным медицинским инспектором армии нашего государства.
— Государства? О чем вы говорите?
— Я говорю о бухарском государстве, о… республике.
— Но бухарская армия обслуживается, и вполне успешно, санитарной службой Красной Армии, и, прежде чем назначить меня, вам следует согласовать…
Но Али Захар хаким не дал ему кончить. Быстро переглянувшись с хозяином пира и получив в подтверждение кивок головой, он наклонился к доктору и быстро заметил:
— Соглашайтесь. Вам не придется даже становиться мусульманином…
— Но я ничего не понимаю.
— Так я скажу. Красная Армия уходит… Да, да, совсем. Эвакуируется весь персонал. Бухарская армия не имеет врачей, и господин раис назиров правильно решили… пригласить вас. Вы специалист. Вы не большевик… Вы опытный, и вы не политик. Мы вас понимаем…
Так вот в чем дело! Значит, разговоры имеют под собой почву. Джадиды вновь готовят изменнический удар.
Вот тут-то доктор не выдержал.
— Слишком уж все тут пахнет лавочкой, — вырвалось у него. — Претит мне это.
От неожиданности раис воскликнул: «Что такое?» Затем наступила полнейшая тишина. Доктор, покусывая кончик уса, смотрел прямо перед собой и теребил пальцами край дастархана.
Машинально он взял пиалу с водкой и отхлебнул жгучей, отвратительно теплой жидкости. Когда он оторвал взгляд от пиалы и посмотрел перед собой, первое, что он увидел, — это злые глаза гостеприимного хозяина. «Желтые глаза, кошачьи, — подумал Петр Иванович. — Такие глаза могут бесстрастно смотреть на ужасные муки жертвы».
— Прошу вас на минутку, — пригласил раис Петра Ивановича в соседнюю комнату.
Разговор здесь продолжался в присутствии назира Рауфа Нукрата.
— Вы лечили некоего Измаила Нанвоя?
— Нет. Посетил его всего лишь раз, — сухо ответил Петр Иванович. — Этот Измаил, старик с чрезмерной нервной возбудимостью, отказался от лечения.
Про себя он подумал: «Так и знал, начинается».
— Он умер.
— Печально. Если бы он лечился, возможно, исход был бы иным.
— Измаил Нанвой умер час или два назад.
Сказать доктору было нечего, и он промолчал.
— Разрешите один вопрос, — вкрадчиво проговорил Нукрат, — покойный перед смертью ничего вам не сказал, не передавал?
— Нет.
— Гм-гм… покойный держал в своих руках одно… гм-гм… одну бумагу…
Кривить душой Петр Иванович не умел. Он молчал, нервно теребя отвороты своего кителя.
Вкрадчиво заговорил Нукрат:
— Но… но… мы советовали бы вам…
— Я не позволю мне… говорить такие вещи… учинять допрос.
Нукрат и раис переглянулись.
— И вы не знаете, что в том письме? — все так же вкрадчиво спросил назир.
— Я сказал, что отвечать не буду.
Хотел еще что-то сказать Петр Иванович резкое, злое, но повернулся и ушел в михманхану.
— Он все знает, — быстро проговорил Рауф Нукрат.
— Надо что-нибудь придумать.
— Чтобы не болтал.
Пошептавшись, они вошли в михманхану, где Косой бай, схватив Петра Ивановича за руку, пьяно что-то доказывал ему.
Усевшись на свое место, раис заговорил как ни в чем не бывало:
— Мы имеем совет с нашим дорогим урусом доктором. — И он кивнул Рауфу Нукрату: продолжай, дескать.
— Нашего уважаемого главу просили из Ташкента выделить хорошего специалиста-врача, знающего малярию, и послать в Восточную Бухару… э… э… — Назир цедил слова сквозь зубы с устрашающим спокойствием. — Вот мы и решили, что наш многоопытный доктор поедет в Восточную Бухару… высокая ставка, паек…