Набат
Шрифт:
— Ты в порядке? — спросила Анастасия.
— Не уверен, — ответил он.
— Интонируй, — посоветовала Астрид. — Меня это всегда приводит в равновесие. Для твоего баритона я бы выбрала соль малой октавы. Это даст тебе глубокий грудной резонанс.
Грейсон вяло улыбнулся. Сестра Астрид не оставляла попыток превратить его в правоверного тониста.
— Не сегодня, Астрид.
Анастасия же поняла ситуацию правильно.
— Грозовое Облако что-то тебе сообщило, да? Что?
— Соберите всех, — попросил Грейсон. — То, что я собираюсь
«Нам нужно поговорить». Именно это сказало Грозовое Облако, когда вернулось к общению с Грейсоном три года назад. Эти слова знаменовали начало чего-то значительного. И сегодняшний случай не стал исключением. Раньше Облако постоянно повторяло, что тонисты превратятся в мощную армию, которую оно сможет использовать, когда придет время. И вот время пришло. Но представления Грозового Облака об армии сильно отличались от человеческих.
— Зачем? — спросил Грейсон, когда Облако изложило ему свои соображения. — Зачем тебе это нужно?
— Поверь мне, тому есть причина. Я не могу сказать тебе больше, поскольку велик риск, что ты выдашь эту информацию. Если тебя схватят, найдется немало серпов, которые будут счастливы отключить твои наниты и подвергнуть тебя пыткам, чтобы выудить нужные сведения.
— Я никогда не предам тебя! — воскликнул Грейсон.
— Ты забыл, — возразило Грозовое Облако, — что я знаю тебя лучше, чем ты сам. Людям нравится думать, что их преданность и принципы помогут им выдержать боль, но мне-то точно известен болевой порог, за которым ты меня предашь. Если это тебя хоть немного утешит, скажу, что это чрезвычайно высокий порог. Ты можешь выдержать больше, чем многие другие, прежде чем сломаешься. Но кое-какие части твоего тела…
— Ладно, ладно, я понял, — перебил Грейсон, не желая выслушивать подробности о том, какие именно виды боли способны превратить его в отступника.
— Есть дорога, которую необходимо пройти, — сказало ему Грозовое Облако. — И ты станешь предтечей. Ты укажешь путь. Все станет понятно, когда вы прибудете на место, обещаю.
— Будет нелегко…
— Считай это частью миссии Набата, — сказало ему Грозовое Облако. — Ибо разве не такова миссия пророка — выстраивать мосты не только между человеческим и божественным, но и между жизнью и смертью?
— Нет, — возразил Грейсон. — Это миссия спасителя. Значит, теперь я спаситель?
— Возможно, — сказало ему Грозовое Облако. — Увидим.
Джери и Моррисон не заставили себя долго ждать. Мендосе потребовалось чуть больше времени. Он выглядел усталым, под глазами залегли тени. Поспал он не много, если спал вообще.
— На планете всегда где-то день, — объяснил Мендоса хриплым голосом. — Я отслеживал атаки серпов на тонистов и давал советы куратам, чувствовавшим, что их анклавы под угрозой.
— Как раз ради этого я и собрал вас всех, — подхватил Грейсон. Он обвел глазами присутствующих, надеясь, что хоть кто-то
— Годдард ответил на разоблачение тем, что перевел внимание общественности с себя на тонистов. У меня есть основания предполагать, что скоро поднимается волна систематических организованных атак на тонистские анклавы во множестве регионов. Это не просто ответный удар, это начало полной зачистки.
— Тебе так сказало Грозовое Облако? — спросил Мендоса.
Грейсон покачал головой.
— Облако не могло мне это сказать напрямую — это было бы вмешательством в дела серпов, но из его слов я понял всё, что нам следует знать.
— И… что же оно сказало? — спросила Анастасия.
Грейсон набрал в грудь побольше воздуха.
— Тонисты должны поступиться своими традициями. Не сжигать своих мертвецов. Включая многие тысячи тех, кто умрет завтра.
Известие повисло в воздухе, пока присутствующие не осознали его. Первым отреагировал Мендоса, сразу хватая быка за рога:
— Значит так: я свяжусь с куратами своей сети. Мы предупредим всех, кого сможем, и убедимся, что они вооружены и готовы сопротивляться. А ты сделаешь публичное заявление. Сообщишь миру, что жив, как поступила Анастасия, и призовешь тонистов к священной войне против Ордена серпов!
— Нет, — возразил Грейсон, — этого я не сделаю.
Мендоса вскипел.
— Мы в состоянии войны и должны действовать быстро! Ты сделаешь то, что я тебе велю! — приказал он.
Ну вот, началось. Мендоса в конце концов бросил перчатку, и он не смог бы выбрать более неподходящее время.
— Нет, курат Мендоса, — отчеканил Грейсон. — Это ты будешь делать то, что велю я. Мы боролись со свистами два последних года, и теперь ты предлагаешь превратить в свистов всех наших последователей? Нет! Так мы станем не лучше Годдарда. Предполагалось, что тонисты останутся мирными людьми. И если ты веришь в то, что проповедуешь, следуй собственным проповедям.
Астрид, хоть и потрясенная новостями, набросилась на Мендосу:
— Ты зашел слишком далеко, курат Мендоса! Моли Набата о прощении!
— В этом нет необходимости, — отказался Грейсон.
Но курат, преисполненный негодования, смерил его злобным взглядом:
— Прощение? Еще чего! Наших людей вот-вот начнут резать как скот, а ты просто позволишь этому случиться? Ты не лидер, ты дурак!
Грейсон втянул в себя воздух. Он знал, что отступить или сдаться нельзя. Он должен выстрелить свое послание, как пулю, прямо в мозг курата.
— Мистер Мендоса, ваше служение мне и Грозовому Облаку закончено. Вы официально лишены духовного сана. Вы больше не курат, у вас здесь нет никаких дел, и я даю вам пять минут, чтобы вы убрались. Если не уйдете сами, я прикажу Моррисону вас вышвырнуть.