Набат
Шрифт:
Роуэн и Цитра как раз спрыгнули с пикапа, когда взорвался первый корабль. Вместе с десятком своих спутников они устремились к лифтам, ведущим ко входному люку их корабля. Над головой заходил на следующий круг атакующий самолет. Темно-синий, посверкивающий звездами. Годдард пришел за ними. Он пришел за ними за всеми.
— Скорее! — крикнул Роуэн.
— Я и не собиралась стоять и осматривать достопримечательности, — откликнулась Цитра.
Первый лифт уже двигался вверх, но второй был открыт и ждал их. До него оставалось каких-то пятьдесят ярдов, когда взорвался очередной корабль — даже еще
— Не смотри! — прокричала Цитра. — Беги!
Но Роуэн посмотрел. Увиденное прожгло его разум, оставив на нем клеймо, которое не сотрется никогда. В их сторону летел огромный кусок горящего металла. Роуэн и вскрикнуть не успел, как обломок врезался в землю справа от него, похоронив под собой нескольких человек. А следом, словно метеориты, посыпались куски поменьше. Цитра бежала на полной скорости, до башни ей оставалось ярдов двадцать. Роэун попытался ее догнать. Он старался. Он понимал, что сейчас произойдет, видел траекторию летящих осколков, и прыгнул вперед, к Цитре, словно делая нырок, — хотел прикрыть ее своим телом.
Но не успел.
Он не успел.
Лакомым кусочком для Годдарда всегда были прополки лицом к лицу. Однако сейчас, наблюдая, как несутся ракеты и взрываются корабли, — всего-то и требуется, что легонько нажимать на кнопку, — он понял, что может к этому привыкнуть. Значит, вот каково это — быть смертным? Находиться на воздушном судне, созданном для убийства, и искренне верить, что твоя жизнь и жизнь твоих близких зависит от того, нажмешь ты или не нажмешь эту маленькую кнопку. Убей или будь убитым — таков путь смертных. В этом была своеобразная животная притягательность.
— Невероятно! — сказал Мендоса. — Тут такое — а мы ничего не знали! Как это могло случиться?
Они смотрели, как стартуют новые и новые корабли — по меньшей мере с десяток — словно в какой-то ярмарочной игре. Свалить всех, выиграть самый крупный приз! Единственный вопрос — кого свалить следующим?
Роуэн пытался остановить кровь, хлещущую из раны Цитры, но безуспешно. Рана была слишком большой — кусок горящего металла размером с бейсбольный мяч ударил Цитру в бок и прошел насквозь. Роуэн ничего не мог сделать. Не сейчас. Не в этих ужасающих обстоятельствах. Но все еще можно исправить. Надо только доставить Цитру на корабль.
Цитра смотрела на него, пытаясь что-то сказать, но он не понимал.
— Ш-ш-ш, — прошептал он. — Не тревожься. Я тебя вытащу.
Он взял ее на руки и донес до лифта. Кабинка пошла вверх — медленно, слишком медленно, в то время как самолет Годдарда совершал круг в небе, высматривая следующую цель.
Взлетела очередная серия кораблей. Их было так много, что Годдард не знал, какой выбрать. Но если действовать быстро, есть шанс взорвать еще несколько. И тут кое-что привлекло его внимание. Корабль слева, еще стоящий на площадке. Конечно, с такого расстояния трудно разглядеть, но Годдард приметил фигурки людей на мостике между пусковой башней и люком корабля. У него разыгралось воображение или там действительно мелькнуло что-то бирюзовое, словно кто-то махнул сигнальным флажком? Да! Да, вот оно! Кто-то нес к люку фигурку в бирюзовом. Ах какой великолепный цвет! Сама вселенная желает вознаградить Годдарда!
— Вон там! — показал
И хотя он не мог разглядеть, кто вторая фигурка на мостике, в глубине души он знал. Знал без малейших сомнений.
Я тебя уничтожу, Роуэн. Я уничтожу тебя и Анастасию одним ударом, и это мой над вами последний суд. Я сожгу вас в адском пламени, таком жарком, что в память о вас не останется даже горстки пепла.
Пилот заложил крутой вираж, и Годдард приготовился пустить ракету.
Неся Цитру по мостику, Роуэн видел, что самолет направляется прямо на них. Он чуть ли не читал мысли Годдарда, ощущал его пылающую решимость. Все закончится сегодня, все закончится сейчас, так или иначе. Он пролез в люк, и тот немедленно захлопнулся за его спиной.
Роуэн приподнял Цитру и, заглянув в ее глаза, понял, что свет в них угас. Ранение оказалось слишком серьезным. Цитра квазиумерла.
— Кто-нибудь, помогите! — закричал он, опускаясь вместе со своей ношей в кресло. — Перышко!
— Я занято, — ответило Перистое Облако. — А тебе не мешает пристегнуться.
Роуэн попытался обуздать панику. Все будет хорошо. «Квазимертвый — еще не мертвый», — сказал он себе. Серп может умереть, только выполов себя сам, а значит, что бы ни сделал Годдард, Облако оживит Цитру. Пусть она проспит худшую часть и проснется через пару дней, когда все беды останутся позади — на Земле, на голубой точке, исчезающей в глубинах звездного неба.
Его ошеломил оглушающий рев, рвущий мозг на части. У Роуэна застучали зубы, да так сильно, что он испугался, как бы не отвалилась голова.
— В нас попали! — завопил кто-то в соседнем кресле. — В нас попали!
Потом Роуэн ощутил такую тяжесть, что едва мог пошевелиться. В них не попали, это был взлет! Придерживая Цитру одной рукой, Роуэн продел вторую под ремни безопасности соседа и вцепился в них изо всех сил.
Маневры пилота плохо подействовали на Мендосу. Он вернулся в кресло, пристегнулся, и его вырвало не один раз. Серпа Рэнд тоже подташнивало, но по совершенно другим причинам. Она взяла себя в руки и осталась рядом с Годдардом.
Пилот уже навел прицел на корабль, только что оторвавшийся от земли. Во взгляде Годдарда сверкали решимость и торжество. Айн ненавидела этот взгляд больше всего на свете и хотела, чтобы он угас. Она вытащила нож и выполола летчика. Возможно, не лучшая идея, но Рэнд с самого начала не понравилось, как тот на нее смотрел. Будто опасался, что она его выполет.
А потом, прежде чем Годдард успел отреагировать, она глубоко всадила в него нож, перерезая аорту. Быстро. Чисто. С минимальным ущербом.
— Айн, — простонал он. — Что ты натво… что ты…
Она наклонилась и прошептала ему на ухо:
— Не беспокойся, Роберт. Это временно. Обещаю, квазимертвым ты останешься недолго.
— Серп Рэнд, — заныл Мендоса. — Что вы делаете?
— Уже сделала.
Айн пошла на это не ради космофлота Грозового Облака — на него ей было наплевать. Она хотела спасти себя. Если Годдард взорвет корабли, мир скоро об этом узнает. Люди уже знали про другие злодеяния Сверхклинка. А Рэнд не может пойти на дно вместе с ним, став соучастником еще одного преступления. Ее имя слишком тесно связано с именем Годдарда. Пришло время обрезать эти путы. Теперь она прославится как серп, остановивший Годдарда.