Начало долгой зимы
Шрифт:
— Я победила! — авантюристка вытирает вспотевший лоб.
— Зная тебя, я уверена, что ты пришел с конкретным планом дальнейших тренировок, — принцесса тоже взглянула на тренирующихся, а потом вернула взор на собеседника. — Чутье хищника мне подсказывает, что ты вполне можешь справиться со всем сам. Зачем тебе команда?
— Интуиция подсказывает тебе лишь то, что ты пока не победишь меня в бою, если решишь напасть. Но есть те, кто сильнее меня. Например, высшие демоны. И к тому же я не могу находиться в разных местах одновременно.
— Даже если допустить, что высшие демоны непредставимо сильны,
— Ты про Гоффроя Ахеса и Иду Окин? Они, разумеется, сильнее всех нас и сражались с богами во время первого Поветрия. Почему они пока не показались? На это может быть несколько причин, но трудно понять, какая именно будет настоящей.
На самом деле Гнисир уже знает ответ на вопрос, во всяком случае уверен в нем. Это связано с причиной Поветрия, а также разделением сил Двуединства. Демоны пришли в этот мир вовсе не потому, что хотят завоевания ради завоевания.
Домен Хаоса является закрытой системой, где всё стремится к равномерному распределению всего. Энергии и мысли там постепенно распадаются на составные части, что по факту является смертью для любого мыслящего существа. Такова природная особенность Домена Хаоса, поэтому демоны хотят себе новый дом, где безжалостная энтропия не будет над ними властна. Мир, где властвует материя, для этого подходит идеально.
А учитывая то, что Двуединство проиграло в Домене Космоса, но сразу рвануло сюда, говорит о том, что они находятся в отчаянном положении. Третьего Поветрия уже больше никогда не будет, так как всё в родном мире демонов придет к одной форме — океану частиц хаоса. Либо демоны победят, либо навсегда сгинут.
«Но они больше не могут просто вести сражения как душа ляжет. Придя однажды на Аррель, они опьянели от крови и войны, чем допустили фатальную ошибку, дав время остальному человечеству сплотиться. Теперь же у них другой приоритет, а именно захват земель. Они будут создавать форпосты собственного Домена, откуда постепенно будут распространять влияние на окружающие земли. Только это может достоверно объяснить разделение сил и отсутствие марша легионов», — в этом заключается гипотеза Ирая, который не видит большого смысла рассказывать об этом королевской семье или Пакту Покоя.
Тем временем после короткого отдыха Лекс и Хирона снова сходятся в центре зала, пытаясь достать друг друга мечом. Кэйла продолжает упражняться с боевой нитью с полузакрытыми глазами. Очевидно, что сейчас настраивается со своей Тенью, чтобы та помогла в этом нелегком занятии.
— Пойдем прогуляемся, — вдруг говорит Ирай. — Чамшем возьми с собой.
Через некоторое время они вдвоем выходят из здания в город, скрытый дождевыми тучами. Уже наступил день, а лужи под ногами до сих пор покрыты льдом, хотя его растрескали сапогами горожан.
— А куда мы идем? — спрашивает Кэйла, которая не скрывает лицо. Да и по пути попадаются совсем редкие прохожие, что совсем не похоже на столицу королевства. Сейчас многие предпочитают сидеть дома и не выходить лишний раз наружу.
— Поищем Гримуары. Клогги и Дасиилай куда-то сегодня сорвались поутру.
— А госпожа Амелла?
— Она сказала, что будет в библиотеке башни магии читать интересные книги.
Вскоре они проходят мимо особняка, во дворе которого стоит множество воинов с василиском на плащах и щитах. Указ короля Идриона Локроста начал выполняться незамедлительно. Теперь обыски проходят у всей знати Винкарто, независимо от влиятельности рода. Разумеется, это никому из аристократии не понравилось, и уже были стычки с собранным отрядом, закончившиеся кровью и пожаром.
Из той знати, что живет в Винкарто, мало кто держит при себе много телохранителей, но что будет, когда нужно будет проверить поместья и замки на территории Моунцвеля? Даже у самого захудалого барона может быть в подчинении несколько десятков вооруженных людей и сотня крестьян, на которые придется выделять как минимум в два раза больше солдат. У графов и герцогов знакомые с оружием слуги могут исчисляться сотнями.
Государства Витро почти не имеют структуры власти, как в империях по типу павшего Кронврэта или нынешнего Гвент-Дея, где вся военная власть сосредоточена в руках императора, а аристократы могут лишь содержать личную гвардию. Феодальные королевства веками строились на взаимоотношениях монарха и вассалов, и последние часто поднимали восстания, если чувствовали угрозу для себя. Сегодняшней ночью Идрион не был похож на себя.
— Его величество меня удивил, — произносит Кэйла, которая словно думает о том же самом, смотря на выгнанных хозяев и слуг особняка. — Я никогда не думала, что он решится на такой шаг. А вдруг он попал под влияние культа? Он никогда не показывал боевых талантов, поэтому вряд ли мог справиться с высшей нежитью. Но ведь справился, тому есть свидетели. А еще начал конфронтацию с дворянством, подвергая себя немалой опасности.
«Неплохо. Её чутье становится острее», — думает Ирай, говоря вслух о том, что такое возможно, но трудно проверить.
— То есть ты хочешь оставить всё как есть?
— Кэйла, я не собираюсь вмешиваться в дела Моунцвеля или каких-либо других государств. У меня есть цели, но ни одна из них не заключается в получении власти. Влияние на других людей лишь инструмент для меня. Не буду обманывать, говоря о том, что я взаправду переживаю о судьбе страны.
— Да, я это понимаю. Знаешь, меня в последнее время мучает один вопрос. А действительно ли тогда в пустыне я победила Тень, а не наоборот? Я чувствую, что перестала испытывать тревогу по незначительным поводам и хладнокровно думаю о страшных вещах, хотя раньше такой не была. Сегодня впервые за всю жизнь поссорилась с Шерил, споря как раз о решении его величества.
— Если тебя это беспокоит, то это доказывает, что именно ты победила, а не Тень. В противном случае ты бы стала заложницей сути чудовища внутри себя и искренне не видела бы никаких изменений в себе, словно всю жизнь была хладнокровным хищником.
— Понятно, — кивает Кэйла, поворачивая голову в сторону приближающейся Клогги.
Не заметить Гримуар Хаоса очень трудно, так как волосы девушки светятся внутренним огнем, а сама она приближается вприпрыжку с довольной улыбкой до ушей.