Начало нас
Шрифт:
— Коул? — спрашиваю я, делая шаг к нему.
При звуке моего голоса он отдергивается и поворачивается ко мне лицом. Его глаза налиты кровью, а выражение лица болезненное.
— Коул, что происходит? В чем дело?
— Ты их забрал, — резко обвиняет он, прищурившись на меня. — Мои чертовы таблетки, ты их забрал!
Мои брови хмурятся.
— Мы согласились на это, не так ли? Я прячу твои таблетки, и ты можешь спросить меня, действительно ли они тебе нужны. Нельзя просто небрежно продолжать
— Больно, — ревет он. — Ты не понимаешь!
Он говорит о своей ноге.
— Больше не должно быть больно, Коул. — Я вздыхаю, проводя рукой по лицу. Черт возьми, я устал. — Доктора…
— Они ни черта не знают. — Все его тело трясется. — Я все еще чувствую боль, Колтон. Я не могу, черт возьми, ходить! И я не могу спать без обезболивающих.
Он падает на кровать и закрывает лицо руками, издавая сдавленный звук в глубине горла.
— Я просто хочу поспать, хотя бы одну чертову ночь. Не чувствуя, будто мою ногу отрывают от тела.
Я делаю шаг к нему.
— Коул…
— Я знаю, — говорит он, его голос становится тише. Я слышу всхлипывание. — Я знаю правду, Колтон.
Мое тело замирает, сердце падает в пропасть.
— О чём ты говоришь?
— Я знаю, что она с тобой делает.
Мое дыхание сбивается, и кровь с громким ревом хлещет между ушами. Пол исчезает у меня под ногами, и мой вес падает в темную, бесконечную пропасть. Я падаю... и не останавливаюсь. Мир вращается, и холодный пот покрывает каждый дюйм моего липкого тела.
Стук.
Стук.
Стук.
— Я слышу, как она идет в твою комнату, — задыхается он. — А потом я слышу, как она уходит через некоторое время. Она ни разу не заперла дверь… Я видел ее и тебя.
Он знает…
Коул знает правду.
Его слова, возможно, убили меня, и я стою перед ним — между нами моя ложь и моя правда. Я сжимаю кулаки.
— Ты видел… нас?
Дыши, Колтон. Блядь, дыши.
Коул медленно кивает, не отрывая лица от рук.
— Ты пытаешься защитить меня, я тоже это знаю.
Мои ноздри раздуваются, когда я закрываю глаза и пытаюсь глубоко вдохнуть.
— Это не может продолжаться, Колтон. Я больше этого не позволю. Я скажу папе правду…
— Нет! — Я быстро щелкаю.
Его тело вздрагивает от моего громкого голоса, и он поднимает голову, глядя на меня красными глазами и заплаканным лицом.
— Сиенна использует тебя! — Коул шипит, поднимаясь на ноги. — Она извращенка, которая использует тебя и нашу ситуацию.
— Нет, — говорю я ему еще раз, на этот раз уже лучше контролируя свой тон. Но меня все еще трясет изнутри. — Ты ничего не скажешь папе. Он тебе не поверит и не возложит на Сиенну ответственность за свои действия. Ему. Плевать.
На самом деле, я думаю, мой отец уже знает, чем занималась Сиенна. Я бы не стал его игнорировать. Его жена спит с сыном под его собственной крышей, а он об этом не знает?
Нет, я этому не верю. Генри Беннетт не так уж глуп. Он полностью в курсе всего, что
Мой отец знает…
И ему все равно.
— Тогда что нам делать? — Коул ревет. Он хватается за волосы, тянет их. — Я просто сижу здесь, в своей комнате, зная, что происходит в твоей?
Я иду вперед, стоя перед Коулом, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Обхватив его за шею, я притягиваю его к себе.
— Послушай меня, Коул. — Наши лбы соприкасаются, и я прерывисто выдыхаю. — У нас осталось меньше двух лет, прежде чем мы сможем уйти. Ты поедешь в Йель, а я в Гарвард, как мы и планировали. Мы будем в разных штатах, далеко от нашего отца и Сиенны.
— Два года — это слишком долго. — Коул качает головой. — Я отказываюсь продолжать смотреть, как она делает это с тобой. Знать, что происходит за закрытыми дверями, и охотно закрывать на это глаза. Это разрушает меня, Колтон. Ты мой брат.
Мое сердце икает в груди.
— Меньше двух лет.
— Сиенна…
— Со временем я ей надоем, и она найдет кого-нибудь другого.
Коул хмурится, неохотно мне веря.
— Как ты можешь быть так уверен?
— Потому что я был для нее всего лишь развлечением, — признаюсь я своему близнецу. — Я уже чувствую, как ей скучно.
Это правда.
Сиенна уже не навещает меня по ночам так часто, как раньше. Она задерживается дольше и возвращается домой гораздо позже ночи. У нее есть своя жизнь, помимо того, что она жена Генри. Точно так же, как у моего отца есть свои любовницы.
Они оба знают об измене друг друга, и им все равно.
Это чисто контрактный брак между Сиенной и Генри Беннеттом.
— Меньше двух лет, — говорю я ему снова, как будто произнесение этих слов вслух даст мне силы убедить брата, что мы сможем выжить в этой дерьмовой дыре. — Мы можем это сделать, Коул.
Потому что это то, что мы делаем.
Мы выживаем.
ГЛАВА 13
Райли - 17 лет (младший курс)
— Это надоело, понимаешь? — говорю я Дженни сквозь разбитые губы, вытирая кровь тыльной стороной ладони. В левой щеке тупая боль, и я молюсь, чтобы пощечина Дженни не расшатала мои зубы.
Забудьте о том, чтобы оставаться на низком уровне и не устраивать скандалов; Я могла бы совершить убийство, если бы мне пришлось приобрести искусственный зуб. Черт, это больно. Ее рука сделана из гранита или что-то в этом роде?
Я смотрю на свою порванную юбку и гримасничаю. Слава богу, у меня в шкафчике есть запасная форма. Мне не придется пропускать занятия из-за капризного поведения Дженни. Саша заводит мне руку за спину, и я боюсь, что она вырвет мне плечо из сустава. Но я не смею вздрагивать от боли. Это первый раз, когда они напали на меня с тех пор, как я вернулась в Беркширскую Академию.