Начало опричнины
Шрифт:
Печатник прямо заявлял, что гонения на него исходили не от царя. По словам Флетчера, первые русские типографии были основаны «с позволения самого царя и к величайшему его удовольствию» [1392] . Иван щедрой рукой отпускал средства на строительство Печатного двора и жаловал деньгами типографщиков [1393] .
В годы опричнины типография, стоявшая за Земским Двором в Кремле, осталась в ведении земской администрации [1394] . По свидетельству Федорова, его деятельность вызвала «презельное» озлобление многих «начальников» и «священноначальников», иначе говоря, земских бояр и духовенства. Земские начальники не могли открыто расправиться с печатниками, которым покровительствовал царь. Но они прибегали к различным уловкам. Теве упоминает о поджоге московской типографии «путем тонкого коварства и подставных лиц» [1395] . Книга Теве вышла во Франции в 1584 г. Спустя четыре года Москву посетил англичанин Флетчер, получивший аналогичные сведения о судьбе первой русской типографии. Сообщив о пожаре Печатного двора, он добавляет: об этом, «как полагают, постаралось духовенство» [1396] .
1392
Д. Флетчер. О государстве русском, стр. 120—121.
1393
«В 30-е
1394
См. Г. Штаден. Записки, стр. 104.
1395
Б. В. Сапунов. Указ. соч., стр. 434.
1396
Д. Флетчер. О государстве Русском, стр. 121. М. Н. Тихомиров отметил некоторые несообразности в рассказе Флетчера. Во-первых, Флетчер писал, будто типография была основана в Москве «несколько лет назад», при покойном царе Иване. Во-вторых, ан утверждал, будто при пожаре совершенно сгорел станок с буквами, тогда как в действительности Федоров вывез шрифты и доски для гравюр в Литву. (См. М. Н. Тихомиров. Начало книгопечатания, стр. 34—35). К сожалению, М. Н. Тихомиров не учитывает свидетельства Теве, другого современника Грозного.
Не желая раздражать церковников, царь Иван отказался от расследования обстоятельств, связанных с поджогом типографии, и под давлением духовенства согласился выслать-печатников из России, вследствие чего в работе московской типографии наступил почти двухлетний перерыв [1397] .
Иван Федоров и его ученик Петр Мстиславец были отправлены в изгнание в Литву под благовидным предлогом. Литовский гетман Г. А. Ходкевич желал устроить православную типографию и просил царя прислать в Литву печатника [1398] . В 1566 г. в Москву прибыло великое посольство во главе с Ю. А. Ходкевичем, братом гетмана. По предположению Б. В. Сапунова, посол выполнил роль посредника в переговорах между Г. А. Ходкевичем и царем [1399] . Б. В. Сапунов обратил внимание на то, что Федоров по приезде в Литву был принят королем и его радой. Опираясь на некоторые общие сведения о занятиях короля в 1567—1568 гг., он пришел к выводу, что печатник мог получить аудиенцию, а следовательно, и выехал в Литву между январем и августом 1567 года [1400] . Представляется возможным уточнить время отъезда в Литву первопечатников. В июле 1567 г. царь и бояре направили гетману Г. А. Ходкевичу бранные послания, упрекая его в том, что «из христианина (он) стал отступником и лжехристианином» [1401] . За несколько месяцев до того на Руси был пойман литовский лазутчик с тайными грамотами, в которых Ходкевич призывал бояр изменить жестокому царю. Русское правительство, естественно, не могло отпустить печатников к Ходкевичу после разоблачения его интриг летом 1567 г. Русско-литовские отношения имели относительно дружественный характер, пока в Москве шли мирные переговоры с посольством Ю. А. Ходкевича. С августа 1566 г. до марта 1567 г. русско-литовская граница была закрыта из-за эпидемии чумы в пограничных уездах [1402] . Когда чума стихла и в Литву были посланы московские послы, русско-литовские отношения уже мало благоприятствовали отъезду Федорова [1403] . Возможно, что Иван Федоров покинул Москву вместе с литовскими послами в 1566 г. Если бы он замешкался, его отъезд был бы сначала сильно затруднен, а затем стал бы вовсе невозможен [1404] .
1397
В 1565 г. типография выпустила «Часовник» и стала готовиться к изданию «Псалтыри». В послесловии к «Псалтыри» было сказано, что эта книга печаталась по благословлению митрополита Афанасия. Следовательно, решение об ее издании было принято ранее мая 1566 г. Фактически же типография приступила к изданию «Псалтыри» только 8 марта 1568 г. Книги, увидевшие свет в 1568 г., печатались с помощью новых шрифтов, фактически в новой типографии. (См. М. Н. Тихомиров. Начало книгопечатания, стр. 38—39).
1398
М. Н. Тихомиров. Начало книгопечатания, стр. 38.
1399
См. Б. В. Сапунов. Указ. соч., стр. 436.
1400
Отправные моменты хронологических выкладок Б. В. Сапунова не вызывают возражении. В октябре 1565 г. Федоров завершил работу над. «Часовником» в своей московской типографии, а в июле 1568 г. работал над новыми изданиями в имении Г. А. Ходкевича в Литве.
1401
Послания Ивана Грозного, стр. 436.
1402
В августе чума опустошила Полоцк, в сентябре перекинулась в Смоленск, где свирепствовала до марта 1567 г. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 403, 404).
1403
К осени 1566 г. русские выстроили несколько замков на спорных землях в окрестностях Полоцка, что резко ухудшило отношения с Литвой, а затем привело к возобновлению военных действий. (См. ПСРЛ, т. XIII, ЮЗ, 405, 406).
1404
При русском бездорожье вывоз типографского оборудования неизбежно вызвал бы трудности, если бы Федоров решился ехать в одиночку. Трудности решались сами собой при условии, что имущество печатника было вывезено с посольскими обозами. В 1566 г. в литовском посольском обозе было 1289 лошадей. (См. Сб. РИО, т. 71, стр. 338, 497).
Отъезд первопечатников был равносилен изгнанию. Их не спасло покровительство Грозного. Царь со всей своей опричниной не в силах был оградить Федорова от преследований со стороны земских бояр и духовенства. Эпизод с печатниками как нельзя лучше характеризует взаимоотношения царя с высшим духовенством и земской Боярской думой. Споры по поводу печатного дела и протестантов, переселенных на Русь, усугубили раздор между царем и духовенством. Но главные их разногласия касались другой проблемы. Такой проблемой было продолжение опричных репрессий и самое существование опричнины.
Освобождение многих десятков казанских поселенцев, прощение Воротынского и прочие уступки никого не удовлетворили.
Титулованная знать возмущалась тем, что в ссылке остались самые видные из опальных бояр и воевод. Те, кто заслужил прощение, были дотла разорены ссылкой. Они страшно негодовали на опричнину, не зная за собой никакой вины. Их возвращение в Москву ко времени собора значительно усилило недовольство в среде столичного дворянства. .
Опричные репрессии были направлены своим острием против титулованной аристократии, но они затронули также старомосковское боярство.
Возглавившая земскую Боярскую думу старомосковская знать тяготилась грубой и мелочной опекой со стороны опричного руководства и готова была поддержать требование об отмене опричнины. Боярская оппозиция представляла тем большую опасность в глазах монархии,
Недовольство дворян вызвано было многими причинами. Кружок Адашева, отстаивавший программу дворянских реформ, подвергся подлинному разгрому и исчез с политической сцены. Умолк голос дворянских публицистов. Надолго отложены были попытки реформировать строй в интересах дворянства.
Раздоры с могущественной аристократией побудили монархию создать себе прочную военную опору в лице опричного войска, сформированного из дворян. Опричные преторианцы получили широкие привилегии, но эти привилегии распространялись на очень небольшой круг служилых людей. Интересы и нужды подавляющей части дворян, оставшихся в земщине, опричнина полностью игнорировала. В годы опричнины правительство отказалось от осуществления программы дворянских реформ и ничего не предпринимало против растущего оскудения среднего и мелкого дворянства.
Незадолго до опричнины публицисты самыми мрачными красками рисовали бедствия мелкого дворянства. Князь Курбский писал, что многие служилые люди не имеют теперь оружия, коней и даже пропитания, что их недостатки, убожество и беды, «всяко словество превзыде» [1405] .
На положении дворянства не могло не отразиться то обстоятельство, что с конца 40-х гг. шла тяжелая война, не прекращавшаяся на протяжении почти пятнадцати лет. Войны и дальние походы требовали от дворян больших денежных затрат. Помещики повсеместно увеличивали повинности и оброки крестьян. Наряду с помещичьей переоброчкой казна значительно повысила подати. В Новгородской земле подати выросли к началу 60-х гг. втрое [1406] . Под бременем непомерной эксплуатации мелкое крестьянское производство начинает деградировать и с середины 60-х гг. постепенно приходит в упадок [1407] . Разорение всей своей тяжестью обрушилось на головы крестьян [1408] . Но последствия его испытывали на себе также господствующие сословия, в особенности наименее состоятельные слои среднего и мелкого дворянства. Доходы дворян заметно сокращались вследствие бегства и разорения крестьян. Между тем, правительство, тратившее громадные средства на дорогостоящие опричные затеи и войну, ничем не могло помочь скудеющему дворянству. Более того, предпринятые им земельные перетасовки усугубляли бедствия служилых людей земщины. Как мы отметили выше, в ходе опричной реформы выселению подверглось не менее тысячи дворян и детей боярских суздальцев, можаич, вязмич и т. д. [1409] Все дворяне, утратившие земли «не в опале, а с городом вместе», должны были получить равноценные земли в земских уездах. Но правительство не обладало ни достаточным фондом свободных земель, ни гибким административным аппаратом, чтобы без проволочек компенсировать переселенцам утраченные ими земли.
1405
РИБ, т. XXXI, стр. 398.
1406
См. Грамоты о сборе податей в В. Новгороде 1556 г. и 1561 г. (ДАИ, т. I, стр. 164; Д. Я. Само квасов. Архивный материал, т. Г, ч. I, М., 1905, стр. 194).
1407
Раньше всего разорение затронуло обширные Новгородские земли. Писцовые книги Бежецкой пятины, составленные в 1564—1566 гг., пестрят заметками о разорении и бегстве крестьян: «крестьяне разошлись от податей», пашня запустела «от мору и голода и хлебного недорода и от податей». (См. Писцовая книга Бежецкой пятины 1564—1566 гг., НПК, т. VI, СПб., 1910, стр. 843—1074). В начале 60-х гг. запустение в Бежецкой пятине быстро прогрессировало. В 1561 г. опустело 481/3 крестьянских обеж, в 1562 г.—491/2, в 1563 г.—663/4 обжи. По данным Н. Ф. Яницкого, к 1564 г. на поместных землях Бежецкой пятины «впусте» лежало не менее 27% крестьянской пашни. (См. Н. Яницкий. Экономический кризис в Новгородской области XVI века. Киев, 1915, стр. 21, 23). Вопрос о разорении Новгородской земли в 60—70-х гг. подробно исследован нами в диссертационной работе. (Р. Г. Скрынников. Экономическое развитие новгородского поместья в конце XV в. и первых трех четвертях XVI в. Автореферат. Л., 1958).
1408
Публицисты 60-х гг. не преминули отметить симптомы надвигавшегося бедствия. Всего за полгода до введения опричнины Курбский писал об ужасающем положении крестьян, задавленных безмерными податями. (См. ГИБ, т. XXXI, стр. 398).
1409
Помимо коренных служилых людей уезда опричная реформа задела интересы тех дворян, которые владели землями в опричном уезде, но служили по другим уездам. Они также лишились всех или части своих владений. Численность этой категории служилых людей была, по-видимому, значительной, если учесть дробность и чересполосицу феодального землевладения.
Опричные мероприятия носили беспрецедентный характер. Никогда еще правительство не отчуждало у дворян поместий, а тем более вотчин без всякой провинности с их стороны, главное, в столь широких масштабах. Земских дворян особенно тревожило то обстоятельство, что царский указ об опричнине предусматривал возможность распространения опричных порядков на новые уезды, а следовательно, и возможность новых выселений и конфискаций. Как значилось в указе об опричнине, «с которых городов и волостей доходу не достанет на его государьский обиход, и иные городы и волости имати» [1410] . Когда и какие уезды царю вздумается забрать в опричнину, никто не знал.
1410
ПСРЛ, т. XIII, стр. 395.
Насилия и произвол опричников, в особенности же земельные конфискации затронули интересы весьма значительного числа земских дворян.
До поры до времени дворянская фронда была немногочисленной и включала главным образом те группировки, которые активно поддерживали правительство Адашева. Власти пытались искоренить оппозиционные настроения в дворянской среде, отправив в казанскую ссылку несколько, десятков рядовых дворян из различных уездов. Но эта попытка потерпела неудачу. После разделения страны на опричнину и земщину влияние оппозиции в среде земского дворянства заметно усилилось. Отражением этого факта служит известие хорошо осведомленного Пискаревского летописца. По его словам, среди земских дворян опричнина вызвала озлобление. Учинив опричнину, — повествует летописец,— царь «грады также раздели и многих выслаша из городов, кои взял в опришнину, и из вотчин и ис поместей старинных... И бысть в людех ненависть на царя от всех людей...» (Курсив наш. — Р. С.) [1411] .
1411
Пискаревский летописец, стр. 76.
Созванный в Москве собор, достаточно полно представлявший земское дворянство, бесспорно способствовал сплочению всех недовольных элементов земщины. Наибольшее представительство в соборе получила старомосковская и титулованная знать, а также верхи столичного и уездного дворянства. Аристократия задавала тон не только в Боярской думе, но и в дворянских куриях, в особенности среди дворян первой статьи. Но именно знать и дворянские верхи земщины более всего страдали от опричной политики и опричных эксцессов [1412] .
1412
При зачислении в опричнину предпочтение отдавалось худородным дворянам, поэтому от опричной реформы особенно сильно страдали верхи уездного дворянства.