Начало пути
Шрифт:
Глава 22
Добро пожаловать в столицу
Я вновь глубоко погрузился в мысли и прекратил обращать внимание на то, что происходит в округе. Рассеянно смотрел из окна и вряд ли что-то видел. Но испуганный женский крик вырвал меня из дебрей задумчивости.
Линию ворот мы пересекли через ряды то ли почётного караула, то ли через ряды слишком большого количества стражи. Я даже успел заметить помятые металлические доспехи на последних солдатах из рядов. Ехали дальше по грунтовой дороге меж добротными каменными домами. Улица была широка, кое-где из окон домов выглядывали заинтересованные мордашки. Где-то был слышен стук топора
Но услышав женский крик, я сразу понял направление, откуда он идёт. Взгляд метнулся и выхватил из дальней подворотни трёх крепких мужиков, которые прижали женщину к стене и остервенело рвали на ней одежды. Я не рассмотрел её лица, не смог понять возраст. Я лишь увидел, как один из мужиков размахнулся и врезал ей кулаком. Женщина хоть и не потеряла сознание, но быстро поняла, что сопротивление бесполезно — она затихла так же быстро, как и её крик.
Я собрался, было, отворить дверь и выскочить, чтобы каждому из тех троих по очереди с носка засадить по яйцам. Но дверь перехватил Бертрам. Он свесился с коня и придержал её рукой.
— Движемся дальше, — из-под забрала голос звучал глухо. — Здесь королевской власти нет. Здесь правят другие. Нам нельзя останавливаться.
— Дайте мне немного времени, — попробовал я возмутиться, собираясь расправиться с той тройкой за пару минут. Но затем услышал торопливые шаги. Чуть отклонился, чтобы успеть зафиксировать происходящее, и заметил, что к тройке спешит толпа мужчин. Не воинов, не солдат. А самых обычных мужчин. Не высоких, не статных. Будто обычные жители города спешили туда, где свершается несправедливость. И мне так показалось именно потому, что в руках каждого из них я увидел орудия. Не орудия труда, а орудия убийства.
— Опасней лишь за чертой города, — ответил на незаданный вопрос Бертрам, когда подворотня скрылась из глаз и раздались грозные крики вперемешку со звуками борьбы. — Даже мы там не ходим в одиночку. Нападут толпой и разденут до нага. А то и убьют…
Я ничего не сказал и скрылся в карете. Хоть кулаки сжались сами по себе, я понимал, что вычищать Авгиевы конюшни ещё не пора. Время придёт, конечно. Но сначала надо достичь куда более важной цели — заручиться поддержкой короля.
Всю дорогу я сидел в карете один одинёшенек, размышлял и украдкой смотрел из окна. Наблюдал за повсеместным упадком и разрухой. Видел лица испуганных и недовольных жителей, покуда мы большой колонной подъезжали к внутренней стене города.
Я немного ошибся, когда представлял себе, как выглядит город. Услышав от Каталама про «внешнюю» и «внутреннюю» стены, я предположил, что Обертон похож на город, окружённый двумя кольцами. Кольцами в виде каменных стен. Но всё было не совсем так. На самом деле к городу примыкало огромное озеро, которое питало широкий ров. Как и ров, город защищала каменная стена. Внешняя стена. Внутренняя же стена окружала лишь часть города. Ту часть, которая прижималась к внешней стене и где возвышался королевский дворец. Он был возведён на невысоком холме и виден с моей укромной наблюдательной позиции. Сплошь выстроенный из камня, он вырастал словно огромный укреплённый замок богатого лорда и сливался в единое целое с огромной каменной стеной.
По мере приближения рядовые горожане стали попадаться всё реже. Стали попадаться совсем нерядовые; всё чаще мы замечали мужчин в кожаных и металлических доспехах, мужчин на откормленных лошадях, лица которых были скрыты забралами шлемов. Кое-где на нашу процессию подозрительно косились тщедушные старички в белых рясах,
У врат внутренней стены нас долго не мурыжили. Мне даже показалось, что нас ждали. Бертрам быстро о чём-то перетёр с командиром стражи и нас пропустили, с интересом поглядывая на карету и предполагая, кто бы мог прятаться внутри той кареты.
Дальше, мне показалось, мы попали в другой мир. За вратами стены вырастали начинающие цвести сады и правильные ограды из возделанных кустов. Вымощенная камнем дорога разошлась перекрёстком. Одна дорога прямиком выводила к огромному замку, а две другие терялись по правую и левую руку. Что находилось справа, я не увидел, но слева вдоль стены были возведены казармы. Как я понял, казармы королевской стражи. По этой дороге парами неторопливо курсировали закованные в знакомые пластинчатые доспехи наездники. Проходившие мимо хорошо одетые пешеходы, кланялись таким наездникам и отходили в сторону, пропуская. Вдоль рядов аккуратно подстриженных кустов сновали работники. Кто-то даже тащил деревянную лесенку, ставил у дерева и лез подстригать ветки.
На полпути к королевскому дворцу радовал глаз тихой гладью красивый пруд с несколькими фонтанами и птицами, без страха бороздящими просторы этой тихой глади. По периметру пруда располагались деревянные беседки и бесчисленное множество обычных скамеек. В самой большой беседке, заставив мои глаза чуть ли не выпасть из глазниц, репетировал самый натуральный оркестр. Я не был большим специалистом в этом деле, а потому смог разобрать лишь несколько ударных и струнных музыкальных инструментов. Услышал звук флейты или нечто похожее. А когда мы уже проехали мимо, не удержался и высунулся из окна, чтобы застать момент исполнения какой-нибудь мелодии. Я не увидел дирижёра, но когда кто-то дал отмашку, оркестр заиграл. Заиграл сплочённо и вполне профессионально. Оркестр играл какой-то бравурный марш, под который хотелось идти строем по плацу и отдавать честь бравому фельдмаршалу.
— Мать честная, — схватившись за голову, пробормотал я, когда укрылся в карете. — Какие, на хрен, оркестры? Народ вымирает… Зимой зерно у крестьян конфискуют… А тут стригут кусты и оркестры играют. Обалдеть.
Перед тем, как припарковаться у ступенек с дюжиной гессеров в охране, наша процессия совершила почётный полукруг вокруг шикарного фонтана. Огромного фонтана, являвшего собой чудо архитектурной мысли. Он представлял из себя счастливых маленьких детишек, которые лазали по ветвистому дереву, как бы играя друг с другом в прятки. Лица детей озаряли улыбки, а из каждой ветки декоративного дерева била тоненькая струйка воды. И таких струек были десятки.
— Вот это да, — вполне искренне восхитился я. Ничего подобного я не видел даже в своём мире. Куда более совершенном, чем этот.
Карета остановилась. Но я не спешил выходить. Выглянул и быстро осмотрелся.
— Здесь безопасно, — Бертрам первым слез с лошади и отворил дверь. Рядом с ним спешились Каталам и Иберик. По короткому движению, я понял, что дверь собирался открыть именно Иберик. Но Бертрам опередил его.
Я вышел, чувствуя себя настоящим примо. Не потому, что все раболепно склонились передо мной. А потому, что первое, что бросилось мне в глаза — это не стены и башни из крепкого камня, а удивлённые и перепуганные лица тех гессеров, что стояли на страже перед вратами. Отварив «варежки», они пялились на меня, будто точно знали, кто должен пожаловать ко двору. И желали увидеть подтверждение.