Начало пути
Шрифт:
Матвеева Радован недолюбливал за его щегольство и некоторую заносчивость, за его показное богатство и любовь к статусным предметам роскоши, за то, что его отец, Матвеев-старший, был отставным генерал-лейтенантом, а ныне преуспевающим бизнесменом и владельцем контрольного пакета акций одной из крупнейших частных военных компаний Балтийской республики. Но сегодня Радован волей-неволей вынужден был признать, что этот смазливый красавчик весьма неплохой офицер и далеко не трус. Сейчас он, такой же оборванный, грязный и чумазый, как и они все, отличался от остальных балтийцев только лейтенантскими звездочками на погонах.
Невдалеке Радован заметил Федьку Скоробогатова и троих его
Перегревшийся АКМ в руках Радована заклинил, парень отшвырнул его, вытащил полупустой магазин, сунул в карман. Подобрал валявшийся на земле "калаш", принадлежавший неизвестно кому - своему или чужому, машинально перезарядил его и пошел дальше, стреляя от пояса в увиденных архангельцев. Зацепив как минимум троих, разрядил очередную обойму, заменил ее, дал еще пару очередей, и обойма снова опустела. Как назло, она была последней, той самой, которую он достал из заклинившего АКМ.
Отбросив бесполезное оружие и отыскав глазами очередного противника, Радован упал на одно колено, выхватил ТТ и начал стрельбу. Попал он или нет, было неясно, но архангелец, в которого он целился, вскрикнул и откатился за ближайший ствол дерева, пропав из поля зрения Радована.
– Гранаты броса-а-ай!
– это треснутым голосом приказал Васильев, и десятка полтора гранат рухнули где-то за развалинами, призванные добить отступавших архангельцев. Услыхав ставшие уже привычными взрывы и крики раненых, а также летящие во все стороны комья взрыхленной земли, Радован продолжил поиск новых врагов, но его усталый взгляд уже никого не находил.
– Отходим!
– поступил новый приказ командира роты, и бойцы попятились назад, держа наготове оружие. Но враги уже и не думали продолжать бой и откатились назад, под сень густого леса - потери, нанесенные им балтийцами, были просто немыслимы.
Но радоваться было рано, да и особых причин на то не предвиделось. И пусть они сегодня отправили на тот свет более четырехсот архангельцев, но и потери роты были огромны - сегодня в строю осталось тридцать семь человек, не считая еще сорока двух раненых, из которых более половины навсегда останутся калеками. Молодые парни, которым еще жить да жить, теперь либо будут гнить в негостеприимной архангельской земле, либо до самой смерти влачить жалкое существование.
Радован невольно подумал, насколько сейчас тяжело Васильеву, по сути потерявшему свое подразделение. Как тяжело Матвееву, от взвода которого осталось всего двенадцать человек, из которых семеро лежали сейчас в лазарете. Как мучается раненный в колено лейтенант Славка Степанов - ему наверняка придется ампутировать ногу. Да и их взводный сейчас без сознания и неясно, выживет он или нет. А командир третьего взвода Арсен Бигларян погиб еще до сегодняшнего боя и уже был зарыт подчиненными во дворе одного из опустевших домов на окраине Сямжи, где они устроили кладбище.
Отгоняя грустные мысли, Радован устало направился в лазарет. Каким-то чудом на нем не было ни царапины, но надо было проверить Ваську Головачева, а заодно узнать, как дела у Москаленко. Впрочем, худшее на сегодня было позади, и в этом парень уже не сомневался.
Глава 16.
Цена
Архангельцы на новый штурм не решались уже более суток. Суммарно они потеряли не менее семисот солдат, и это отрезвило командира княжеских войск, заставляя воздержаться от новых атак. Стало очевидно, что силы балтийского гарнизона явно были недооценены протвником, а упорство, с которым балтийцы отбивались от превосходящего по всем статьям противника, свидетельствовало, что скоро к ним должны подойти подкрепления.
Примерно так Радован объяснял себе и товарищам сегодняшнее затишье. День прошел на удивление спокойно, и лишь с наступлением сумерек изредка раздавались провокационные выстрелы. Но пулеметами архангельцы их уже не обстреливали, видимо, с боеприпасами у них тоже не все было благополучно.
Поэтому архангельцы сменили тактику - в бинокль, доставшийся от убитого во время штурма вражеского офицера Радован заметил группу вояк, патрулировавших подходы к Сямже, в том числе со стороны трассы, ведущей из Вологды. Радован попробовал уговорить Васильева дать разрешение его пятерке на ночную вылазку, но получил категорический запрет - людей осталось слишком мало, чтобы губить их в бесполезных перестрелках.
Сперва немного расстроившийся, Радован спустя некоторое время понял, что командир роты был, в общем-то, прав. Ну чего могли добиться ребята? Удаль проявить? Допустим, убили бы они нескольких солдат, но неужели им позволили бы полностью деблокировать трассу? Конечно же нет, и любая молодецкая выходка была лишь ненужным риском и пустой тратой боеприпасов. Впрочем, за мужество командир его все же похвалил и даже разрешил Радовану забрать с собой один из трофейных пулеметов, что было неожиданно щедро.
Васильев, конечно, велел собрать трофеи, но осмотр покойников ожиданий не оправдал. Оружия, спору нет, подобрали немало, а вот патронов раздобыли ничтожно мало. У Радована осталось лишь три магазина к АКМ, около сотни патронов - россыпью, и пара обойм для ТТ.
Радован со своей пятеркой занял один из домов возле продовольственного склада. Голод им не грозил, а теперь, с учетом их сильно сократившейся численности, они могли не беспокоиться о пропитании ближайшие недели три. Васильев, пользуясь возникшей передышкой, разрешил разжечь костры и приготовить нормальную пищу - давиться сухпайками бойцам уже надоело. Перекусили знатно, хотя настроение было таким, что некоторым из них кусок в горло не лез.
Плотно пообедав и поужинав, Радован со своей командой сидели в доме, держа наготове оружие. Сна не было ни в одном глазу, хотя никто из них уже не помнил, когда в последний раз им удавалось нормально выспаться. Только Тимоха, флегматичный и замкнутый, как всегда, тихо сопел, прислонившись к стенке. Остальные негромко переговаривались, пытались шутить и травить анекдоты, но особого веселья не было. Не до того!
Оглядывая товарищей, Радован, сидевший на расстеленной по полу плащ-палатке, невольно задумался. Теперь он узнал многое о каждом из своей группы, неформальным лидером которой он стал как-то незаметно и для себя, и для товарищей. Люди, как понял недавно Радован, зачастую нуждаются в вожаке, особенно оказавшись в экстремальной ситуации, и им нужен тот, кто готов брать на себя ответственность за их судьбы, тот, за кем можно идти не раздумывая, тот, кто знает, что и как нужно делать, чтобы уцелеть. И Радован стал именно таким вот вожаком, авторитет которого подкреплен не богатством и положением, не чинами и званиями, а верой в его счастливую звезду. Верой и надеждой на лучшее.