Начало пути
Шрифт:
Фурия не была настроена так скептически.
— От Академии она, кажется, откололась уже довольно давно. И если там узнают, что случилось, они не дадут ей покоя, пока не исследуют её с ног до головы. Не думаю, что Изида будет им в этом потакать. Ей не остаётся ничего другого, кроме как выступить против Академии.
— Но это вовсе не означает, что она становится нашим союзником, — сказал Финниан.
— Да, тут ты прав.
Его взгляд скользнул вверх по лестнице, которая заканчивалась выступом, ведущим к клетке Изиды.
— Если она захочет тебе навредить, ей придётся сначала разобраться с нами.
— Я её не боюсь. Она умна и хитра. Она всё понимает.
— Ни один из нас не знает эту женщину. — Голос Финниана звучал беспомощно. — Каждому известно, кто она и что она сделала. Но что происходит у неё в голове? Об этом никто даже не догадывается.
Кэт вдруг содрогнулась.
— У неё больше нет сердца, и тем не менее она продолжает жить.
Все трое затихли, обдумывая слова Кэт, — представить себе такое было невозможно.
Фурия заметила, что Кэт искоса поглядывает на неё.
— Что?
— Ты-то как? Если не считать происшествия с Изидой?
— Очень скучаю по Пипу. И мне как можно скорее нужно найти Интригу, чтобы передать ей книгу. Пока, правда, непонятно как. Пусть забирает её и будет с ней счастлива, только бы вернула мне брата.
— Вот так просто?
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о Северине. Насколько хорошо ты его знаешь?
— Мы переписывались в течение нескольких месяцев. Почти каждый день. Иногда несколько раз в день.
— Не хочешь ли ты ему что-нибудь объяснить? Рассказать, что прекращаешь с ним общаться?
Фурия покачала головой:
— Думаю, будет лучше, если он вообще никогда больше обо мне не услышит.
У Кэт был такой вид, будто ей не терпится ещё что-то сказать, и наконец она не выдержала:
— Да забудь ты всю эту свою ерунду про изменение прошлого! Северин тебе нравится, правда? Я, конечно, не очень хорошо тебя знаю, но даже мне понятно, что он тебе не безразличен.
Фурия улыбнулась:
— Ты — лучшая подруга, которая у меня когда-либо была!
Кэт расплылась в улыбке, и Фурия не удивилась бы, сделай Финниан сейчас какое-нибудь едкое замечание. Но он лишь молча глядел куда-то в темноту.
— Известно ли тебе, почему Интрига так жаждет заполучить эту книгу? — спросил он наконец.
— Кажется, она работает на некую госпожу Антикву. А уж зачем это нужно ей, я не знаю.
— Антиква? — переспросил Финниан. — Но это же фамилия пятого рода!
Фурия кивнула:
— Мне казалось, что никто из них тогда не выжил.
— Возможно, она просто себя так называет. Или приходится правнучкой какого-нибудь далёкого родственника.
— Но зачем этой Антикве нападать именно на последних Розенкрейцев? Ведь Академия одинаково ненавидит оба этих рода. Кажется, объединиться в такой ситуации было бы куда более
Фурия подумала о невидимых чернилах, которые придумало семейство Антиква. Это было единственное связующее звено между ними и этим родом. Но Интрига всё время говорила лишь о книге Зибенштерна, словно это было единственной целью её вторжения в резиденцию.
Поколебавшись, девочка всё же рассказала о своих размышлениях Кэт и Финниану.
— Возможно, дело вовсе не в чернилах, — сказал Финниан, — а в том, для чего они используются.
— В пустых книгах?
— Если они действительно существуют.
— Ясное дело! Я собственными руками уничтожила некоторые из них.
— Хорошо-хорошо. — Финниан поднял руку, будто защищаясь. — Твой отец считал уничтожение пустых книг делом всей своей жизни, своим личным крестовым походом. Если этой госпоже Антикве не нужны чернила, может, она хочет защитить пустые книги?
— Об этом я тоже думала, но особой логики в таких мотивах нет. Если начнётся тотальное обеззначивание, то все книги будут уничтожены, а вместе с ними и библиомантика. Это вряд ли в её интересах.
Кэт ойкнула:
— Возможно, книга Северина нужна ей для того, чтобы самой установить с ним связь?
— С подростком?
— С Зибенштерном, независимо от его возраста.
Фурия задумалась над её словами.
— Но тогда это значит, что… — начал Финниан.
— Она уже давным-давно знает, что Северин и Зибенштерн — одно и то же лицо, — сказала Фурия. — И ей известна сила этой книги. Но как такое может быть? Все эти годы книга стояла в нашей семейной библиотеке, о ней не догадывался даже мой отец. А Северин ведь был одним из нас, он был Розенкрейцем. Каким образом об этом мог узнать кто-нибудь из рода Антиква?
И снова Кэт высказала вслух то, о чём подумали все:
— А что, если она была с ним знакома?
Фурия наморщила лоб. Зибенштерн исчез в 1835 году — вероятно, погиб. И даже если предположить, что он дожил до своего столетия, то примерно в 1890 году он наверняка умер от старости. Это было сто двадцать лет назад. Сколько же лет должно быть этой госпоже Антикве? Не меньше ста сорока — ста пятидесяти, а то и больше.
— Не очень-то вероятно, — отмахнулась она.
Но Финниан не отступал:
— Может, с Зибенштерном был знаком кто-нибудь из её предков, он-то и передал тайну книги следующему поколению.
Мозг Фурии уже закипал от такого количества теорий. И всё же она решила задать вопрос, который логически вытекал из всех предыдущих:
— Что же ей нужно от Северина?
Воцарилось молчание. Ответа не знал никто.
Через какое-то время Фурия пересела подальше от обрыва, а затем встала.
— Мне нужно поговорить с Изидой. Она у меня в долгу.
Кэт побледнела.