Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Цветков Сергей Эдуардович

Колонизация лесостепных пространств вновь стала возможной лишь к исходу VII в., когда хазары разгромили Великую Булгарию и привели к покорности донских асов, которые оказались вытеснены к верховьям Дона и Северского Донца, а также в бассейн реки Рось. Прекращение степных разбоев позволило славянам начать освоение Среднего Поднепровья.

Этот процесс нашел свое отражение в «Повести временных лет», однако в несколько искаженном виде. Как известно, летописец, автор тех статей «Повести временных лет», где говорится о расселении славянских племен, сделал первыми насельниками Киевской земли, предками современных ему киевлян, племя «полян», которых он произвел «от ляхов», то есть признал их выходцами с территории Польши. Этноним «поляне», сходный с именем западнославянского племени полян, давшим название Польше, истолкован следующим образом: «...аще и поляне звахуся, но словеньская речь бе; полянами же прозвашася, занеже в поле седяху, а язык словеньскыи бе им един».

Правда, это объяснение ничего не объясняет, поскольку

далее выясняется, что днепровские поляне никогда не обитали «в полях», а «седяху» на «киевских горах», среди лесов («бяше бо около града Киева лес и бор велик»). Кроме того, есть еще одна странность: все известные нам средневековые источники, за исключением «Повести временных лет», употребляют термин «поляне» исключительно по отношению к населению Польши, — первоначально для обозначения жителей гнезненского княжества полян, а затем всех поляков и их страны (Полонии), — между тем как жителей Киевской земли они неизменно именуют «русами». Обращает на себя внимание и тот факт, что никакой самостоятельной роли в событиях древнерусской истории, какой она описана в «Повести временных лет», поляне не играют: вначале ими «обладают» варяги Аскольд и Дир, потом Олегова «русь», — вот, собственно, и все исторические заслуги полян в создании Русской земли. Превратившись из «словен» в «русь», поляне, как и положено статистам, навсегда исчезают со страниц летописи после похода 944 г. Игоря на греков. Вместо них — уже навсегда — появляются современные летописцу «кыяне/киевляне». Все это заставляет отнестись к летописным «полянам» как к типичному книжному псевдоэтнониму [163] .

163

Никитин A.Л. Основания русской истории. С. 100.

 Более точные сведения о первоначальном славянском населении Среднего Поднепровья оставил византийский император Константин Багрянородный («Об управлении империей»). Будучи хорошо осведомленным о Русской земле князя Игоря и княгини Ольги, он тем не менее не знает в ней никаких «полян». Но, описывая месторасположение одного из печенежских родов, Константин заметил, что соседями этой орды являются угличи, древляне и ледзяне. Согласно данному географическому ориентиру, византийский император отводил ледзянам земли Среднего Поднепровья. Этноним «ледзяне» является производным от общеславянского корня *led— (ср.: leda — «необработанное поле»). К этому корню восходит древнерусское «лях» (ljach, первоначально «житель целины, необработанного поля») и «лядский» (ljadskbj) — «польский» («Лядская земля» — Польша) [164] . Следовательно, и Константин, подобно древнерусскому летописцу, считал славян Среднего Поднепровья «ляхами».

164

Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 316. Комм. 20.

Загадка днепровских «полян-ляхов» разрешается тем, что славяне Среднего Поднепровья, отнюдь не принадлежа к висленским полянам, тем не менее пришли на «киевские горы» именно из «ляшских» земель. Это были куявы, занимавшие в период раннего Средневековья историческую область Польши Куявию — между средним течением Вислы и истоками реки Нотец, по соседству с висленскими полянами. Связь куявов с термином «ледзяне» подтверждается наличием на территории польской Куявии города Лодзя. Источники IX—X вв., описывающие историческую реальность Среднего Поднепровья этого времени, буквально воспроизводят название куявов и их страны. Для Константина Багрянородного Киев князя Игоря — это «Куява/Киоава». Согласно показаниям арабских писателей, «царь» русов, живущих по соседству с Волжской Булгарией, «сидит в городе, называемом Куйаба».

Легенда о Кие

 Известное предание, которым «Повесть временных лет» предваряет историю о начале Русской земли, гласит, что у полян, «живущих особь и владеющих родами своими на своих местах», были три брата — Кий, Щек и Хорив, а сестра их звалась Лыбедь. Поначалу Кий сидел на горе, где впоследствии возник Боричев взвоз, Щек на горе, которая получила название Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по его имени Хоривицей. Затем младшие братья возвели град во имя брата своего старейшего и нарекли имя ему Киев. Был вокруг города лес и бор велик, с охотничьими угодьями. Невегласы (несведущие люди), замечает летописец, говорят, что Кий не княжеского рода, а был простым перевозчиком на Днепре. Но это не так: если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы с войском к Царьграду, а ведь он ратовал многие страны и с константинопольским царем подписал мирный договор и великую честь принимал от него и ото всех. Ходил он также к Дунаю на болгар и возлюбил сии места и срубил град, желая сесть там с родом своим. Тамошние ратные люди прогнали его, но городок тот и доныне нарицается Киевец Дунайский. Ходил Кий после того на камских болгар, победил их, а возвратясь в Киев, помер; тогда же братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь скончались.

 Легенда эта многократно

исследовалась с самых разных позиций. Прежде всего историков интересовали имена братьев-основателей. Славянское происхождение имени старшего из братьев, Кия, устанавливается с достаточной степенью очевидности. Одно из значений древнерусского слова «кий» (в архетипе звучало как «кув») — палица, молот [165] — указывает на его связь с кузнечным ремеслом, секретами которого, в понятии людей архаичных обществ, владели боги, герои и кудесники. Не случайно впоследствии на Украине бытовала легенда о кузнеце-змееборце, который победил змея, обложившего страну поборами, впряг его в плуг и вспахал землю; из борозд возникли Днепр, днепровские пороги и валы вдоль Днепра (Змиевы валы) [166] .

165

Б.А. Рыбаков замечает, что «...в этом смысле имя основателя Киева напоминает имя императора (правильнее, короля. — С. Ц.) Карла Мартелла — Карл Молот (Рыбаков Б Л. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 25).

166

Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 222.

В отношении Щека В.К. Былинин предложил тюрскую этимологию: «Имя Щек, Щека, возможно, — славянизированное произношение тюркской лексемы «cheka», «chekan» (боевой топор, секира)...» [167] Действительно, известен болгарский вельможа Чок, живший в начале IX в. В венгерских хрониках также встречается имя Шок (Saac). Но еще более вероятно происхождение «горы» Щековица от славянского слова щеки в значении «крутые, гористые берега реки».

Наконец, Хорива языковеды связывают с ирано-авестийским словом huare — солнце [168] . Предлагается еще библейское прочтение этого имени — по названию горы Хорив в Аравийской пустыне, чьим восточным хребтом является Синай. Однако этот вариант маловероятен, поскольку предполагает совсем иной культурно-религиозный подтекст.

167

Былинин В.К. К вопросу о генезисе и историческом контексте летописного «Сказания об основании Киева» // Герменевтика древнерусской литературы X—XVI вв. М., 1992. Сб. 3. С. 18.

168

Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. С. 70.

Таково «этимологическое» прочтение легенды об основании Киева.

 Однако вряд ли можно говорить о подлинной историчности этих персонажей, особенно братьев и сестры Кия, которые не играют никакой самостоятельной роли и умирают скопом сразу после смерти старшего брата. Вероятнее всего, мы имеем дело с типичным случаем «народной этимологии» — стремлением объяснить происхождение Киева, местных урочищ (Щековицы, Хоривицы) и реки Лыбеди путем создания соответствующих мифологических героев.

На легендарные корни истории о Кие указывает и «История Тарона» [169] — произведение VII или VIII в., приписываемое двум авторам: сирийскому епископу Зенобу Глаку и Иоанну Мамиконяну, настоятелю монастыря Сурб-Карапет. Здесь также содержится предание о трех братьях, причем имена двух из них покажутся нам удивительно знакомыми. Итак, полулегендарный царь Валаршак (из парфянского рода Аршакидов, наместник провинции Армения, живший на рубеже III—II вв. до н. э) приютил в своих владениях двух братьев — Гисанея и Деметра, князей индов, изгнанных врагами из своей страны. Но спустя пятнадцать лет Валаршак сам казнил их за какую-то провинность. Убитым братьям наследовали их сыновья — Куар, Мелтей (Мелдес) и Хореан. «Куар, — говорится на страницах «Истории Тарона», — построил город Куары, и назван он был Куарами по его имени, а Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей; а Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времени, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение...»

169

Тарон — историческая область Великой Армении (на территории современного турецкого вилайета Муш).

Замечательно, что летописное сказание не только сохраняет в узнаваемом виде имена двух братьев из армянской легенды, но, наряду с этим, точно воспроизводит этапы строительной деятельности армянской троицы (Кий, Щек и Хорив также вначале «сидят» каждый в своем «граде», а потом строят общий — в честь старшего брата, Кия) и даже копирует природные условия, среди которых возникает четвертый, главный город, и хозяйственные занятия его обитателей — «лес и бор велик» вокруг Киева, где Кий, Щек и Хорив «бяху ловяща зверь».