Нацистские пожиратели кишок

Филлипс Харрисон

– Нет!
– Воскликнула женщина, и ее глаза расширились, когда она увидела пилу.
– Я умоляю вас! Пожалуйста! Не надо!

Отто придвинулся ближе. Он схватил левую ногу женщины, его пальцы обхватили ее пятку.

– Ты должна понять. Ты здесь творишь историю. Ты будешь первым человеком, которого съест фюрер! Без сомнения, первой из многих.

Женщина стиснула зубы, почувствовав, как зубья пилы впились ей в лодыжку.

Отто принялся водить пилой взад-вперед по лодыжке женщины. Ее кожа рассеклась

очень быстро, и кровь хлынула из раны, заливая руку Отто.

Женщина закричала так громко, что Шульц на мгновение подумал, что она пробила ему барабанные перепонки.

Отто продолжал пилить. Лезвие прожевало плоть, перерезав сухожилия, которые удерживали ступню на соответствующей ноге. Полилась кровь, каскадом падая на пол. Шульц почувствовал, как дрожь пробежала по его телу, когда он услышал, как лезвие царапает кость.

Довольно скоро нога уже была полностью отделена от тела.

– Сюда, - сказал он Шульцу, указывая ногой в его сторону.
– Подержи это для меня, хорошо?

Шульц неохотно взял отрезанный отросток.

Затем Отто начал отрезать женщине другую ногу. Кровь лилась из обрубка другой ноги, как из крана. Кровь забрызгала руки и предплечья Отто. Ничуть не смутившись, Отто, как всегда, продолжал – вперед и назад, как скрипач, играющий на каком-то гротескном инструменте, он продолжал пилить, пока не оторвалась вторая нога. Затем он протянул и ее Шульцу, а сам направился к плите, чтобы взять лопатку. Сталь раскалилась докрасна. Женщина перестала рыдать. Казалось, она почти потеряла сознание. По ее нижней губе потекла слюна и упала на пол, а голова свесилась вперед, словно у тряпичной куклы.

Отто прижал стальную лопатку к обрубкам ног женщины, прижигая раны. Если женщина была без сознания, это быстро привело ее в чувство. Шульц снова обнаружил, что ее крики почти невыносимы.

Отто жарил ноги, пока кожа не начала чернеть. Затем он снял кожу, но оставил плоть прикрепленной к костям.

Гитлер посмотрел на протянутую ему тарелку с выражением почти отвращения на лице. Для Шульца это было совершенно понятно; если бы это был первый кусок человека, представленный ему, он почти наверняка посмотрел бы на него так же.

– Мой фюрер, - сказал Шульц, опасаясь, что Гитлер не знает, с чего начать.
– Если раздвинуть плюсневые кости, они довольно легко отделяются, совсем как свиные ребра.

Гитлер кивнул. Он начал отделять кости. Держа одну из них в руке, он начал грызть плоть, прилипшую к кости.

– Ну?
– спросил Шульц.

– Хм, - сказал Гитлер, набив рот сочным мясом.
– Очень хорошо. Должен сказать, я приятно удивлен. Я ожидал, что вкус будет более кислым.

– В самом деле. Многие так и думают. Возможно, это лучшее применение, которое мы пока нашли еврею.

– Думаю, вы правы. Я ожидал, что на вкус оно будет как мясо крысы. Но это хорошо. Это, я не сомневаюсь, во многом благодаря вашим усилиям и усилиям вашего шеф-повара.

– Что ж, я ценю ваши слова, мой фюрер. Я передам ваши комплименты.

Гитлер продолжал вгрызаться в лежащее перед ним мясо. Он зубами счищал мясо с костей, а затем обсасывал их досуха.

– Я снова покину вас, мой фюрер, - сказал Шульц, направляясь к двери.
– Я вернусь с вашим следующим блюдом.

– Очень хорошо.

– Эм... Должен ли я распорядиться, чтобы ее увели?

Шульц посмотрел на шезлонг. Там лежала Хелена.

Она не двигалась. Шульц не мог сказать, была ли она просто без сознания или мертва. Не помогло и то, что ее лицо было полностью скрыто противогазом.

– Нет, - сказал Гитлер.
– Оставь ее. Мы еще не закончили.
– И затем, словно прочитав мысли Шульца, добавил:

– Она не умерла, чтобы вы знали. Но, мне кажется, я ее утомил.

Шульц кивнул и вышел из комнаты.

* * *

– Хорошо, - сказал Отто.
– Что нам теперь с тобой делать?

Женщина была почти без сознания. Слезы все еще текли по ее лицу, но у нее больше не было сил молить о пощаде.

Она едва могла поднять голову.

– Думаю, я мог бы попытаться удалить твое лицо. Я никогда раньше этого не делал. Я срезал щеки – ты можешь поверить мне, они восхитительны! Но я никогда раньше не пытался срезать все лицо целиком. Это, безусловно, было бы интересной презентацией. Я мог бы свернуть его и нафаршировать обжаренными овощами! Да! Мне нравится, как это звучит.

Женщина с ненавистью посмотрела на Отто.

Отто было все равно. Он взял скальпель со своего верстака и подошел к женщине.

То, как она висела, означало, что ее голова была примерно в футе над головой Отто. Он мог заглянуть ей в глаза, когда ее голова безвольно склонилась вперед.

– Не волнуйся, - сказал он.
– Я сделаю все возможное, чтобы не убить тебя. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты умерла до того, как я получу возможность срезать эти сочные сиськи с твоей груди.

Сказав это, он протянул руку и начал ласкать ее грудь, сжимая и пощипывая соски большим и указательным пальцами.

Женщина стиснула зубы, когда его длинные и грязные ногти впились в ее кожу.

Отто фыркнул в ответ и откинул голову женщины назад. Он приставил лезвие скальпеля к ее лбу, как раз под линией волос. Он давил до тех пор, пока не почувствовал, как плоть поддалась и сталь ударилась о кость.

Женщина ахнула. В легких не хватало воздуха, чтобы закричать.

Отто отвел нож в сторону, разрезая ее кожу, рассекая лоб, виски, уши и спускаясь к подбородку.