Нация веганов
Шрифт:
Тарин начала скрупулезно планировать преступление, караемое смертной казнью.
— Блядь!
С костяшек руки Джона съехала кожа, и, прежде чем потекла кровь, побелевшая дерма сыграла на контрасте с черной смазкой, которой была покрыта неповрежденная кожа.
Джон перехватил гаечный ключ и докрутил последний болт на стартерном двигателе старенького Chevrolet. Только после этого он вытолкнул себя из-под грузовика. Он пошел в подвальный, чумазый, обитый плиткой туалет и полил холодную воду на поврежденную руку.
— Ебаная дрянь! —
Он взял почти пустой тюбик со ржавой полки над раковиной, наложил остатки мази на пальцы и сделал повязку на каждую из ран.
Джон взглянул на часы: пятнадцать минут седьмого. Он решил, что рабочий день закончился, закрыл мастерскую и прошел два здания до бара. Когда он толкнул дверь, восемь или девять пар глаз устремились на него. Бармен сразу начал наливать ему холодное пиво. Двое мужчин у бильярдного стола с вопросом, застывшим на лицах, в унисон сказали «Джон!», стоило ему сесть на стул напротив пенящегося пива.
Джон проглотил половину кружки в один глоток.
— Чемпион! — сказал один из игроков в бильярд.
— Не сегодня ребята, спасибо. Нужно поразмышлять кое о каком дерьме.
Люди у бильярда переглянулись, но оставили догадки при себе.
Джон сидел и смотрел на медленно исчезающую пену в пиве. Почти тридцать лет он жил, как жили его соседи: охотился на оленей в лесу, ходил на барбекю каждый год все лето, отпускал глупости про «этих чертовых зеленых» и в целом считал себя одним из старых добрых парней. Но в последние несколько месяцев его начали здорово тревожить новости, которые он смотрел по ТВ.
Он бы никогда не подумал, что причинение боли животному — это хорошо. Когда он стрелял в оленя, он был уверен, что попадет точно в цель. Когда он покупал говядину, он знал, что она поступила с местного ранчо; он бы никогда не взял мясо из гадюшника под названием скотобойня, какие он наблюдал за окном машины, едучи по шоссе в Де-Мойн. Стейк попросту не стоил таких страданий.
И чем больше он думал об обезьянах, пристегнутых к стульям, тем большее беспокойство испытывал. Он не мог представить себе, насколько бездушным человеком нужно быть, чтобы экспериментировать на животном, смотрящем тебе в глаза. Его волновал тот факт, что чертово правительство платило за это богом проклятое дерьмо. И чем больше он тревожился, тем больше злился.
— Я безумно зол, — медленно проговорил он.
— Что стряслось, Джон? — спросил бармен.
— Все эти сраные Атаки на лаборантов.
— Они должны поймать этих ублюдков и перестрелять их в прямом эфире, а? — выразил мысль очень толстый человек, сидевший в трех стульях от Джона.
— Вся эта история просто пиздец, — отреагировал бармен.
— Я считаю, они должны прекратить эти треклятые эксперименты, — пророкотал Джон.
Комната погрузилась в гробовую тишину. Тощий коротышка в камуфляжной кепке, сидевший достаточно далеко, чтобы сейчас усомниться в надлежащей работе органов слуха, спросил:
— Что? Ты стал зеленым, Джон?
— Это сводит меня с ума, — сказал Джон и начал думать о том, как поставить оптический прицел на свое ружье.
ЧАСТЬ XVII
Роб и Линди угнездились на ее темно-зеленом вельветовом диване с кошками, свернувшимися клубком на их коленях. Начались вечерние новости.
Музыкальное вступление. Говорящая голова 1:
— Сегодня мы отправляемся на Ближний Восток и изучаем разрастающийся конфликт вокруг Голанских высот.
Говорящая голова 2:
— Затем мы обратим внимание на ключевых участников в предвыборной борьбе за места в Конгрессе. Но сначала сегодняшние новости.
Камера сменяется, и Говорящая голова смотрит с экрана в упор:
— Этой ночью имела место очередная Атака на лаборантов, на этот раз в Бостоне. Дом доктора Джо Пайка, исследователя рака в Гарварде, забросали зажигательными бомбами. В момент нападения вся семья была дома. Пламя поглотило доктора Джозефа Пайка, его жену Матильду Хантингдон Пайк и их девятнадцатилетнюю дочь Саманту Пайк. Власти заявляют, что убийцы швыряли коктейли Молотова в переднее окно дома, в результате чего дом был быстро охвачен огнем. Мы передаем слово нашему корреспонденту нашего партнерского телеканала в Бостоне, WBTP.
На экране возник репортер. Одну руку он держал у уха, в другой был микрофон. Он стоял на фоне дымящихся руин. За его спиной было можно различить снующих пожарных.
Голос:
— Тед Оукли, вы меня слышите?
— Да, да, слышу, — и репортер посмотрел в камеру. — Как вы можете видеть, дом был полностью уничтожен. Соседи говорят, их разбудило то, что они описывают, как большой свист.
Говорящая голова 1:
— Извините, Тед, вы сказали «свист»?
— Да. Начальник пожарной команды сказал, что звук от воспламеняющегося бензина может быть довольно громким. Власти полагают, что в дом одновременно были брошены по меньшей мере четыре или, возможно, шесть винных бутылок с бензином. Власти не уточняют, сколько человек при этом участвовало в преступлении. Гейб?
Говорящая голова 1:
— Младшую дочь Пайка, четырнадцатилетнюю Бетани выписали из больницы. Ее забрали родственники. Власти говорят, она отделалась легкими ожогами.
Говорящая голова 2:
— Атаки на лаборантов разгораются. Заместитель директора Федерального бюро расследований и директор оперативной группы по защите ученых Томас Фейн с нами в студии, чтобы рассказать о том, что делают власти для стабилизации положения. Спасибо, что пришли, мистер Фейн. Расскажите, пожалуйста, чем занимается оперативная группа, чтобы остановить террористов.
Мистер Фейн:
— Всегда приятно оказаться здесь, Гейб. Позвольте начать с заверения в том, что мы работаем круглосуточно и хватаемся за любую зацепку. У нас большой штат, и все сотрудники анализируют каждую поступающую улику.
Голова 2:
— Сколько человек у вас работает над этим?
— Ну, это засекреченная информация, но хочу заверить вас в том, что ФБР выделило все необходимые ресурсы, и они обширны.
Голова 1:
— У вас есть какие-то зацепки по последней атаке?