Надежда мертва
Шрифт:
Первое время Эдгар улыбался, получая настоящие удовольствие от битвы, но теперь улыбка слетела с его лица. Ему не удавалось найти брешь в их защите, охотники искусно работали сообща, не позволяя ему завершить удачное парирование смертоносным ударом. Эдгар был усилен магией, а охотники сражались просто на пределе своих возможностей. Их битва превратилась в сражение характеров и стремления. Чья ярость была выше, чье желание победить сильнее?
Борис и Родерик не останавливались, не отвлекались. Они молились, чтобы те ведьмы, которых они не успели убить, либо умерли сами, под обломками, либо сдохли от "криков", что так удачно использовал Игрин. Охотники не задумывались о том, выжил ли громила или нет. Сейчас было не время для таких мыслей. Если хотя бы один из них остановится, замедлится — Эдгар поймет и уничтожит их. Охотники не питали иллюзий. Отступник был в несколько раз сильнее и быстрее. Каждый его удар нес вес тысячи ударов простого человека. Борис чувствовал отдачу каждый раз, когда блокировал его удары. Они не шли ни в какое сравнение с ударами Михаила. Будто он пытался остановить колонну, которая падала на него с огромной высоты, стараясь раздавить. Руки болели, маска слегка запотела и ему было все тяжелее разобрать, что происходит. Тело напряжено, внимание сосредоточено. Борис продолжал двигаться только благодаря тренировкам, которые он терпел длительные годы. Но гул в голове, последствие криков, которые он пережил — никуда не уходил. Азарт охоты сменился усталостью. Они сражались не с ведьмой, а с настоящим монстром, который не убил их только по одной простой причине — он защищал молодую девочку, которая с ужасом смотрела на их битву, не решаясь сплести заклинание и уничтожить их. А ведь за время их сражения она уже несколько раз могла воспользоваться своими силами и уничтожить обоих охотников. Или хотя бы ослабить их, чтобы Эдгар мог с легкостью закончить дело. Но не решалась. Или просто не могла? Может крушение особняка ранило ее и сейчас она пыталась восстановиться? Борис точно не знал, все о чем он думал сейчас — это как победить Эдгара и не умереть в процессе.
Родерик вообще не думал. Он полностью утонул в битве, превратившись в вихрь, несущий два заточенных топора. Охотник любил хорошую схватку, сильных противников. И сейчас он сражался с самым сильным из всех. Никогда он не чувствовал ничего похожего. Даже в сражениях с Матиасом он не мог быть настолько серьезным. Охотники сражались друг с другом сдерживаясь, не желая зла и не собираясь уничтожить противника. Ранить? Может быть. Но не убить. Когда на кону не стоит твоя жизнь — ты не можешь сражаться в полную силу. Не можешь отдаться битве и не думать о том, что будет дальше. Родерик разгонялся все сильнее, не взирая на боль в мышцах и запотевшие стеклышки маски. Он придумывал новые пируэты на ходу, все реже и реже блокируя атаки Эдгара. Охотник адаптировался, научился предвидеть их, предугадывать удары, летящие на огромной скорости. Эдгар был настоящим монстром, но это лишь означало, что его уничтожение будет еще сладостнее. Родерик закричал, не в силах больше сдерживать эмоции. Эта битва распалила его, заставила чувствовать ту ярость, что чувствуют хищники, сражаясь за право остаться в живых. Первобытная ярость, не знающая границ и не имеющая правил.
Борис услышал крик Родерика. Его брат упивался битвой, Борис понял это. Нужно действовать сейчас, нужно помочь ему победить. Разрешить ему нанести последний удар, ставящий точку в этой битве. Борису плевать на славу и истории, все что он хочет — выжить и убить отступника. Охотник нырнул под очередной удар Эдгара прыгая вперед, подходя вплотную к старику. Копье — сильное оружие на длинной и средней дистанции, но недостаточно быстрое в ближнем бою. Родерик увидел маневр брата и отступил, собираясь с силами. Следующий выпад будет решающим.
Лицо Эдгара исказила гримаса ярости. Он понимал, что задумал охотник. Но не мог действовать иначе. Одна рука отпустила копье, замедляя вращение. Эдгар надеялся быстрым ударом разбить челюсть охотника. Их глаза встретились. Он увидел страшную маску и глаза, заполненные праведным гневом. Глаза воина, который собирался победить здесь и сейчас.
— Родерик! — прорычал Борис, поднимаясь всем телом и нанося удар по отведенному в сторону копью. Он вложил все свои силы в удар и позволил себе улыбнуться, когда увидел как копье вздрогнуло и отлетело в сторону, Эдгар не смог остановить атаку. Его кулак пронесся оглушительным громом, разбивая маску и впечатывая Бориса глубоко в обломки рухнувшего здания. Но для легендарного охотника, ставшего сильнейшим отступником — это не было победой. Борис успел закрыться рукой, оторваться от земли, атака Эдгара завязла, разнося маску, но не убивая охотника.
Вот только защита Эдгара была уничтожена. Как бы быстр и силен не был отступник, он не сумел вовремя закрыться копьем, не успел отскочить в сторону. Он замер, понимая, что Борис схватился за его руку и не дает отдернуть, чтобы защититься от неминуемой атаки. Родерик не просто ударил, он буквально влетел вперед, раскидывая топоры в разные стороны, нанося безумные удары один за другим. Эдгар одернул руку, наконец-то высвободился от Бориса и попытался схватить копье двумя руками, отступить на мгновение, но продолжить бой. Тогда он понял, что Родерик успел отсечь ему руку. Ту, что держал Борис. А затем и ту, что еще сжимала копье. Эдгар взревел в ответ на атаку Родерика, и тогда топор ударил ему в висок, снося половину черепа. Следующий удар лишил его ноги. Отступник взметнулся в воздух, не понимая, что происходит. Два топора обрушились на его тело и продолжили бить, не останавливаясь. Родерик уничтожал тело легендарного охотника, методично отрывая куски. Наконец, он остановился. Сделал несколько глубоких вдохов и повернулся к девушке, которую защищал Эдгар.
— Что в тебе такого особенного, ведьма? — охотник сделал шаг вперед и замер.
Борис тяжело поднялся на ноги. Маска была сломана и он с трудом смог скинуть ее. Луна двигалась по небосводу, готовясь уступить место рассвету. Сквозь кровь он увидел тело Эдгара, которое все еще дергалось, силясь восстановиться. Куски тела разлетелись в разные стороны, но его голова все еще была на плечах, змея все еще двигалась, а рот растянулся в нелепой ухмылке. Половина черепа была отколота и Эдгар выглядел скорее нелепо, чем опасно. Борис поднял глаза и увидел Родерика. Тот опустил топоры и стоял перед ведьмой, которую защищал Эдгар. Но не убивал ее. Не нападал. Он слушал, что она говорит. Борис сделал шаг вперед.
— В твоем сердце есть связь. Я вижу ее. Ты любил одну из нас, ведь так? Послушай, охотник. Я — высшая ведьма, Лирия Эшленд. И я могу вернуть твою любовь.
— Она мертва, никто не в силах вернуть ее, — Родерик невесело покачал головой. — Я сам убил ее и сжег. Твои слова не остановят меня, прощай, ведьма.
Охотник занес топоры, надеясь одним движением обезглавить ведьму, но та не боялась его удара. Она подняла руку и закрыла глаза, а следом случилось то, чего ни Родерик, ни Борис не видели никогда в жизни. Более того — не слышали о том, что это может быть возможно. Родерик увидел, как от его сердца отделилась невесомая тонкая нить, золотисто-розового, нежного цвета. Она скользнула к руке Лирии Эшленд и обвилась вокруг ее длинных, утонченных пальцев. Прошла по кончикам и связалась в своеобразный клубок. Родерик хотел тут же ударить, но почувствовал, что не стоит спешить. Будто что-то внутри заставило стоять и смотреть на магию, которая рушила границу между жизнью и смертью.
Лирия зашептала слова давно забытые людьми, на языке, неизвестном ни одному живому существу. Она продолжала держать вытянутую руку, на которую наматывалась нить, шедшая от Родерика. Другой рукой она взмахнула рядом, буквально разрывая воздух и образуя портал, источающий энергию смерти. Блеклый зеленый портал, искрящийся энергией смерти. Тысячи страшных душ скользнули из портала и обхватили Лирию со всех сторон. Она закрыла глаза и сконцентрировалась, позволяя душам найти связь с нитью Родерика. Одна такая душа, истерзанная, со стертым лицом и почти невидимая, нелепо дернулась. А потом из груди, где когда-то было сердце, потянулась нить, такого же цвета, как нить Родерика. Они сплелись воедино на кончиках пальцев Лирии. Высшая ведьма открыла глаза и сказала короткое слово силы, услышать и понять которое охотники не могли.
Борис догадался, что происходит. Не произнося и слова он побежал вперед, надеясь уничтожить Лирию Эшленд быстрее, чем Родерик опомниться. Охотник знал, чем успел отличиться его брат и почему он выходил на охоту в одиночестве. Эфемерная душа обретала основу, превращаясь в женщину. И Борис точно догадался, кем она была.
— Если защитишь меня, она сможет жить дальше. Ее жизнь — это моя жизнь, — Лирия видела, как Родерик опустил свое оружие и нелепо уставился на девушку, которую высшая вернула к жизни.
— Мира? — он не верил своим глазам.
— Родерик? — она не верила в реальность.
Борис ударил быстро, надеясь убить Лирию разом, минуя Родерика. Он вложил остатки сил в этот удар, не думая, что сможет продолжать битву. Но его удар не достиг цели. Топор отлетел тогда, когда столкнулся со сдвоенными топорами Родерика. Борис увидел глаза, полные презрения за стеклами маски. А еще услышал, как зашелся хохотом Эдгар, валяющийся в обломках. Лирия Эшленд улыбалась, заключив в объятиях Миру, которая плакала от страха и не понимала, что происходит.